Оружие победы и НКВД. Советские конструкторы в тисках репрессий - Александр Помогайбо Страница 31

Как свидетельствует историк ракетной техники Герман Назаров, немцы «получили» снаряд «Катюши» еще в 1939 году, когда такого названия не было и в помине. Чуть позже немцы развернули производство своих реактивных установок. Увы, но все привычные заявления, что «Катюша» была первой, и что И.А. Флеров, подорвав «Катюши», не дал немцам разгадать их секрет — из области легенд. Немцы были прекрасно осведомлены о положении с вооружением в СССР, и областей, им не известных, для них не существовало [13].

Перед войной в Германии были разработаны реактивные снаряды «Небельверфер» и «Вурфгерет». Начальник Генерального штаба сухопутных сил вермахта генерал-полковник Ф. Гальдер записал 4 сентября 1939 года в своем дневнике: «Один дивизион реактивных минометов типа «Небельверфер» будет готов к концу сентября».

Здесь, по-видимому, идет речь о так называемом Do-Gerat 38, разработанным под руководством генерала Дорнбергера. Имя Донбергера куда меньше известно, чем имя фон Брауна — однако свои работы по ракетам фон Браун делал именно с Донбергером, и именно Дорнбергер был руководителем программы создания ракет «Фау-2».

Вальтер Дорнбергер родился в 1895 г. Участвуя в Первой мировой войне, он оказался в плену у французов. После освобождения в 1919 г. и продолжения армейской службы был откомандирован начальством в Технологическую школу в Шарлоттенберге, где занимался изучением баллистики. В 1930 г. окончил Высшую техническую школу в Берлине и был направлен помощником референта в отдел баллистики управления вооружения армии. В 1931 г. он стал руководителем ракетной группы, а еще через год недалеко от Берлина, в Ктоммерсдорфе, под его руководством начинается разработка реактивных двигателей на жидком топливе для баллистических ракет. По окончании войны Дорнбергер, дослужившийся до чина генерал-лейтенанта, провел два года в заключении в Англии, откуда эмигрировал в США, где работал консультантом. В частности, он участвовал на начальных стадиях проекта, итогом которого стала программа создания кораблей-челноков.

Непосредственно перед нападением на СССР под руководством Дорнбергера велись работы по реактивным снарядам. Первый реактивный снаряд массой в 40 кг, запускавшийся со станка решетчатой формы, оказался неудачным — черный порох, используемый в качестве метательного заряда, имел склонность к детонации, что приводило к частым взрывам на стартовой позиции.

Но поскольку Дорнбергер жил в Германии, за эти взрывы его не подвергли пыткам и не расстреляли. Ему позволили продолжать работу.

Следующий образец, «Небельверфер», оказался удачным. Шесть гладких стволов устанавливались на усиленном лафете 37-мм противотанковой пушки. Это давало хорошую кучность. После залпа грузовики оттаскивали немецкие реактивные установки от линии фронта.

Пусковые установки четырех полков вермахта «Небельверфер» были среди многих артиллерийских орудий, которые открыли огонь 22 июня в 3.15 утра, начиная операцию «Барбаросса». Красная Армия же впервые использовала реактивные снаряды на железнодорожной станции под Оршей только 14 июля 1941 года. Важный момент — если под Оршей в бой вступили опытные образцы РНИИ, то у немцев использовались серийные установки, что выпускались с марта 1940 года.

Но почему же Советский Союз так отстал?

Судьба советского ракетного проекта началась в 1928 году по инициативе Тухачевского на базе исследовательской группы Тихомирова-Артемьева.

Надо заметить, что ракеты к этому времени уже в качестве оружия прошли уже большой путь. Начало распространения боевых ракет в Европе можно отнести к тому времени, когда с их боевым эффектом познакомился в Индии офицер английской колониальной армии Конгрев. Начиненные порохом ракеты причиняли малый урон живой силе, тем не менее для деревянных построек могли нанести определенный ущерб. Конгрев перенял идею и усовершенствовал ее. Ракеты поступили на вооружение английской армии, и уже в 1806 году с их помощью весьма успешно был сожжен порт Булонь, а в 1807 году от ракет пострадал уже и Копенгаген.

В России быстро переняли идею ракетного оружия — и уже в 1828 году турецкую крепость Варна обстреливали ракетами конструкции генерала А.Д. Засядько. Использовались ракеты и во время обороны Севастополя во время Крымской войны. Их конструкция принадлежала генералу К.И. Константинову. В конце XIX века ракеты не применялись, поскольку точность их была небольшой, а дальность не превышала дальности артиллерийских снарядов. Казалось бы, их время ушло...

Перед Первой мировой войной в крепости Брест-Литовск служил артиллерийский подпоручик Артемьев. Крепость была мощной по меркам первой половины XIX века — но с появлением тяжелых орудий роль крепостей повсеместно уменьшилась. В случае войны немцы могли из гаубиц методично разрушить все созданные Россией крепостные сооружения — и защищающиеся никак не могли этому помешать.

Или могли? Не являлась ли ракета именно такой возможностью? Над этим вопросом Артемьев напряженно размышлял на протяжении многих вечеров.

В 1914 году грянула, как ее тогда называли, «Великая война». Как многие и предвидели, протянувшаяся вдоль границы линия русских крепостей немцев сдержать не смогла. Началось «великое отступление» русской армии. Немцы целеустремленно готовились к будущей войне и изготовили много крупнокалиберных гаубиц — для разрушения крепостей — которые, как обнаружилось, во время позиционной войны оказались просто бесценными. Их снаряды, взрываясь, методично уничтожали одну линию укреплений за другой, перепахивая словно плугом линии траншей. В этих условиях для русской армии трудной задачей было не просто удержать позиции, а хотя бы планомерно отойти. Ответить же на огонь гаубиц в 1914-м было почти нечем — в России готовились к быстрой войне, орудия были легкими, в основном для настильной стрельбы, никто и не предполагал медленного взаимного истребления двух народов. Война кончилась Брест-Литовским миром.