Разделяй и властвуй. Нацистская оккупационная политика - Федор Синицын Страница 31

Особая ситуация сложилась в восточной части Латвии, где значительную часть населения составляли русские. Если в других регионах республики германские власти заигрывали с населением, то их методы обращения с населением восточного региона (Латгалии) были ближе к тем, которые применялись на оккупированной территории России. В то же время оккупанты пытались использовать в своих интересах негативные проявления национального фактора, разжигая вражду между латышами, латгальцами и русскими. Для этого нацисты объявили себя здесь «защитниками русских». Оккупационные власти стремились назначить в органы «самоуправления» русских, которых «натравливали на латышей». В Абренском уезде обучение в школах происходило на русском языке. Педалирование «русского фактора» в нацистской политике в Латгалии уменьшилось, когда в этом регионе развернулось просоветское сопротивление, и оккупанты увидели, «что очагом партизанского движения является не Латвия, а Латгалия» {578}.

18 ноября 1941 г. А. Розенберг издал указ, который конституировал «местное самоуправление» в Литве, Латвии и Эстонии. В Литве «самоуправление», получившее наименование «Литовский государственный совет», который функционировал как совещательный орган при германском генеральном комиссаре, возглавил бывший начальник Генерального штаба Литовской армии П. Кубилюнас (в 1934 г. он был приговорен в Литве к смертной казни за попытку государственного переворота). В Латвии роль руководителя органов «самоуправления» («Генеральный директорат») принял на себя бывший генерал Латвийской армии О. Данкерс. В Эстонии «самоуправление» («Директорат») возглавил X. Мяэ, лидер организации «Союз участников войны за независимость Эстонии» («Вапсы»). Эта партия профашистского толка в Эстонии с 1934 г. находилась в подполье {579} и рассматривалась как эквивалент НСДАП {580}.

Тем не менее германские генеральные комиссары полностью сохранили верховную власть и получили право надзора за деятельностью центральных органов «самоуправления» и вмешательства в нее. Назначение должностных лиц в органы «самоуправления» напрямую производилось или как минимум утверждалось оккупационными властями {581}. Однако созданное на территории Прибалтики «самоуправление» дало литовцам, латышам и эстонцам такой уровень административной автономии, в котором было отказано всем другим народам на оккупированной территории СССР {582}. Предоставленный уровень автономии позволил оккупантам временно снизить уровень недовольства среди прибалтийского населения, чья поддержка была необходима для «антибольшевистской борьбы». Наличие «самоуправления» в Прибалтике позволило нацистам осуществлять свои требования через местные органы, маскируя сам факт оккупации {583}.

Национальная ситуация на оккупированной территории Крымской АССР характеризовалась, прежде всего, этнической пестротой: до войны русские здесь составляли 49,6%, крымские татары — 19,4%, украинцы — 13,7%, евреи — 5,8%, немцы — 4,5%, греки — 1,8%, болгары — 1,4%, армяне — 1,1% населения {584}. Основное внимание германской национальной политики в этом регионе было направлено на крымско-татарский народ. При приближении вермахта к Крыму, нацисты разбрасывали на его территории листовки с призывом к крымским татарам «решить вопрос о самостоятельности» {585}. Еще не оккупировав всей территории Крыма, германские власти создали «специальные добровольческие части» из военнопленных крымских татар {586}. Во время оккупации нацисты проявляли по отношению к крымским татарам лояльность, переходящую в заискивание {587}. Крымские татары были поставлены в сравнительно привилегированное положение, получив целый ряд льгот и преимуществ (расширение приусадебных земель, налоговые льготы, открытие мечетей и т.д.) {588}. Целью этих акций было создать видимость «союзнических отношений» и привлечь на свою сторону крымско-татарское население.

11 ноября 1941 г. в Симферополе и ряде других городов и населенных пунктов Крыма были созданы «мусульманские комитеты» {589}.

Эти организации работали под контролем СД и должны были направлять политическую деятельность крымско-татарского населения в нужное оккупантам русло. В работе «мусульманских комитетов» приняли участие крымско-татарские эмигранты, прибывшие из Турции. В апреле 1942 г. была разработана программа «комитетов», которая включала создание крымско-татарского государства, парламента, армии, восстановление деятельности политической партии «Милли-Фирка» {590}. На основе «мусульманских комитетов» 23 ноября 1941 г. был создан «Крымский комитет» {591}, целью деятельности которого являлось создание крымско-татарского государства под протекторатом Германии {592}. По замыслу его основателей, он должен был принять на себя руководство жизнью всех крымских татар, взамен оказывая поддержку интересам германской армии и администрации {593}. Комитет издавал газету «Свободный Крым» и журнал «Родина-мать» {594}.

Армянские деятели Крыма также создали свои «комитеты». В декабре 1941 г. и январе 1942 г. в Симферополь прибыл ряд эмигрантов — деятелей партии «Дашнакцутюн» — во главе с Д.М. Канаяном, который, по данным советской разведки, «ставил армянам задачу… вместе с немцами принять участие в “освобождении” Армении» с целью создания «Великой Армении под протекторатом немцев». Аналогичную деятельность развили в Крыму болгарские националисты во главе с полицмейстером Симферополя Федовым, которые создали болгарские полицейские отряды {595}. Греческое население в целом проявляло политическую пассивность {596}.

На оккупированной территории СССР оказалось около 350 тыс. советских граждан немецкой национальности {597}. Деятели Рейха, в том числе Г. Гиммлер, А. Розенберг и Г. Лейббрандт, еще до начала войны предлагали рассматривать немцев СССР как опору Германии в деле освоения новых территорий {598}. Германские власти рассчитывали на возможность «использовать относительно большой процент» {599} немцев СССР для сотрудничества с оккупационными властями. При вступлении на территорию Советского Союза германские войска (в частности, на Волыни) в первую очередь завязывали отношения с местным немецким населением {600}. В июле 1941 г. Гитлер приказал «принять срочные меры в целях учета лиц немецкой национальности в оккупированной части Советского Союза для последующего выдвижения… на руководящую работу» {601}. Во исполнение этого приказа оккупационные власти активно пытались привлекать к сотрудничеству местных немцев, которые после регистрации получали статус «фольксдойче». Германские власти на практике часто присваивали его давно ассимилировавшимся немцам. Сам факт наличия «фольксдойче» на оккупированной территории СССР был для нацистов политически более важен, чем действительная этнокультурная принадлежность первых к немецкой нации {602}. Статус «фольксдойче» получило даже небольшое шведское национальное меньшинство, проживавшее на юге Украины {603}.