История катастрофических провалов военной разведки - Джон Хьюз-Уилсон Страница 31

Одной из самых больших загадок малайской кампании стала сверхъестественная способность японской авиации наносить максимально возможный урон английскому воздушному флоту. По словам одного сержанта ВВС, вспоминавшего события многолетней давности, «все было так, как будто они знали наши планы». Так оно и было. Хинэн предоставил японцам всю имевшуюся у него информацию, в частности подробный план ключевого аэропорта на севере полуострова Алор-Стар. Последний был выведен из строя опустошительными рейдами японской авиации в самом начале боевых действий, что обеспечило Японии превосходство в воздухе в ходе остальной кампании. Что еще печальнее, ему почти наверняка удалось передать врагу сверхсекретные коды и шифры, позволившие японским радистам быть в курсе передвижений армии и ВВС Великобритании в ходе битвы.

Хинэн действовал без всяких предосторожностей. Его деятельность привлекла внимание военной разведки еще до начала вторжения, но никаких мер принято не было. Однако 10 декабря 1941 года он был арестован после крайне неумелой попытки убийства своего прямого начальника, майора Франса, а его жилище было обыскано. У него нашли несколько секретных карт, операционные коды, два замаскированных передатчика и словарь кодов для зашифровки сообщений. В условиях военного времени полновесное расследование шпионской деятельности Хинэна провести было невозможно, но вскоре было установлено, что он не ограничивался личным шпионажем в пользу Японии, но также возглавлял шпионскую сеть в Малайе до войны.

С отступавшей британской армией Хинэн был доставлен в Сингапур, где в январе 1942 года предстал перед трибуналом. Ему предъявили обвинение в «осознанной передаче ценной информации врагу во время нахождения на действительной военной службе в Малайе в декабре 1941 года» и приговорили к смертной казни. Впрочем, Хинэн был не одинок. Уже после войны англичане к своему ужасу обнаружили, что в 1941 году японцы читали всю секретную переписку Черчилля и военного кабинета в Лондоне с главнокомандующим в Сингапуре.

Уайтхолл, опасаясь потери или раскрытия секретной информации в случае пересылки ее по радио или авиапочтой, в сентябре 1940 года отправил в Сингапур на быстроходном торговом судне, теплоходе «Автомедон» увесистый пакет с боевыми планами «высшей степени секретности», а также крайне пессимистичным прогнозом британских начальников штабов касательно реальной способности метрополии защитить Малайю. Капитан «Автомедона» Макьюэн и дипломатический посланник капитан Эванс имели строжайшие инструкции выбросить пакет за борт, если случится худшее.

Худшее случилось. В ноябре 1940 года на «Автомедон», шедший к северу от Никобарских островов, было совершено нападение со стороны германского рейдера «Атлантиса», расшифровавшего торговый код англичан. С дистанции 300 ярдов (изобретательный капитан «Атлантиса» Рёгге переодел часть своей команды в женское платье и поднял голландский флаг) залп из 28 шестидюймовых орудий разнес в щепки радиорубку, вывел из строя капитана «Автомедона», посланника Эванса и радиосвязь.

Командир немецкой абордажной команды Мор, говоривший по-английски, не мог поверить своему счастью. Обрадованные немцы узнали, что захватили важный пакет британского дипломатического посланника, содержащий сведения чрезвычайной секретности, а также новейшие английские справочники морских кодов, о чем сами британцы еще не знали. В Адмиралтействе сочли, что «Автомедон» был потоплен подводной лодкой, так как жертвы рейдерских захватов обычно успевали подать какой-нибудь сигнал — но это был не тот случай.

В отличие от английских морских кодов, детали британского плана действий на Дальнем Востоке немцев интересовали мало — поэтому они передали всю соответствующую информацию своим союзникам японцам. В начале 1941 года англичане еще не знали о том, что у японцев имеются копии важнейшей переписки между Лондоном и Сингапуром и вдобавок есть возможность следить за секретными радиопереговорами военно-морских сил. Когда в Лондоне узнали об этом, было уже слишком поздно. Захват «Автомедона» стал крупнейшим фиаско британской разведки на дальневосточном театре. Одной из загадок этой эпохи по-прежнему остается то, что об инциденте с теплоходом и потере бесценного груза практически не упомянуто в официальном труде «Британская разведка в годы Второй мировой войны». Однако из смены стратегии японцев после того, как немцы предоставили им материалы по Дальнему Востоку, становится ясно, что именно захват «Автомедона» был едва ли не главным катализатором все более агрессивной политики Токио, что вылилось в удар по Перл-Харбору и вторжение в Малайю. Если у кого-то и существуют сомнения по поводу исключительной важности захвата злосчастного судна, то развеять их поможет такой факт: после падения Сингапура в 1942 году капитан «Атлан-тиса» Рёгге получил в награду самурайский меч прямо из рук японского императора — знак признания, практически немыслимый для европейца. Это было свидетельством благодарности японцев за помощь в нанесении «разведывательного удара» небывалой силы.

Наряду с превосходством военной разведки японцев, некомпетентностью, недооценкой врага и плохой организацией разведки со стороны Великобритании, последним гвоздем, забитым в крышку гроба британского господства в Малайе, стала неразбериха и слабость собственного командования. Колониальная администрация была, что называется, разбита на мелкие сегменты. Открытым остается даже вопрос, кто управлял колониями в Малайе во время их подготовки к войне в 1941 году. Во всяком случае, это не были вооруженные силы (причем ни до, ни, что еще более странно, после японского вторжения).

Корень проблемы, безусловно, в колониальной администрации. При правлении сэра Шентона Томаса, бывшего губернатором с 1934 года, Стрейтс-Сеттлментс и Малайя впали в полнейшую апатию и были озабочены сохранением статус-кво и светской жизнью в колониях, совершенно абстрагировавшись от жестоких реалий внешней политики. Губернатор Томас, названный американским репортером «[напыщенным] представителем британской госслужбы... живущим в вымышленном мире, куда редко вторгается реальность, чьей первейшей заботой было оградить этот мир от любых беспокоящих факторов», был олицетворением худших черт британской системы ценностей начала XX века.

Многие, и особенно представители вооруженных сил, поспешили переложить на сэра Шентона всю ответственность за катастрофу в Малайе, однако и сам он, пусть и не в полной мере, являлся жертвой дезорганизованности управления. «Военный кабинет» Уинстона Черчилля дал губернатору строгие инструкции о важнейшем значении Малайи во второй великой войне Великобритании против Германии. Однако инструкции эти состояли не в планах подготовки к войне с Японией — в центре внимания была задача формирования финансовых резервов Империи путем продажи каучука Соединенным Штатам.

В создавшейся атмосфере приоритетной была, безусловно, экономика. Отсюда следовало, что все помехи выполнению основной задачи по добыче и продаже олова и каучука — будь то набор волонтеров в ополчение или военные учения — рассматривались как нежелательные. Несмотря на это, Томас принимал меры для улучшения взаимодействия гражданской и военной властей: помогал строить лагеря, аэродромы и пытался привлекать к этому строительству дополнительные людские ресурсы (хотя и без особого успеха). Будучи прилежным государственным служащим, Томас после войны многословно оправдывался тем, что нанимать местных жителей для различных работ и платить им разумное жалованье без финансовой подпитки со стороны метрополии было невозможно.