Дарующие Смерть, Коварство и Любовь - Сэмюэл Блэк Страница 31

Не знаю, чувствовала ли я себя счастливой или виноватой, проснувшись в кровати герцогини. Сквозь щели в занавесях полога уже проникали лучи дневного света, поэтому я оставила обнаженного Чезаре в его тревожном сне и, тихо одевшись, выскользнула из спальни.

Как странно вновь оказаться в Урбино! Я жила здесь в детстве года три, и герцогиня всегда была очень добра ко мне; позже, прошлым летом, я приезжала сюда на летние празднества и именно тогда познакомилась с Диего, испанским офицером, с которым я… в общем, остальное вам известно.

Но сейчас здесь так тихо и пустынно — как в сказочном дворце, заколдованном злой колдуньей. В какой бы зал я ни вошла, в памяти возникали гобелены и картины, когда-то украшавшие эти оголенные стены, люстры, когда-то висевшие под лишенными освещения потолками, кресла и кушетки, где мы когда-то отдыхали и флиртовали, выпивали и болтали ночи напролет… Есть нечто бесчеловечно жестокое, почти жуткое в том, как выглядел теперь дворец — словно прекрасная дама с отрубленной палачом головой.

Я спустилась в кухню — такую же пустынную и с холодными печами — и взяла в качестве завтрака несколько черствых галет. Поскольку я находилась на тайном положении, мне, безусловно, не разрешалось входить в столовую, где за столом, некогда предназначенным для избранных принцев и поэтов, герцогинь и кардиналов, теперь трапезничали солдаты и посланники. О, Чезаре, как грустно то, что вы натворили здесь! Почему при завоевании все должно превращаться в прах? Зачем вообще нужны завоевания, если прежде всего не испытываешь никакого удовольствия от их красоты? Но я никогда не задам таких вопросов герцогу. В ответ он может лишь презрительно усмехнуться.

Я присела на мраморный подоконник в бальном зале и, дожевывая печенье, наблюдала, как меняются оттенки света за окном на площади, где в фонтане купались голуби, а рыночные торговцы уже привычно суетились в своих лавках. Я заметила, как грузчики тащили во дворец бочки вина и клетки с недовольно пищащими цыплятами, а какой-то тщедушный всадник, посмотрев из-под руки на дворцовые окна, быстро развернулся и поскакал вниз по склону холма. И среди всей этой банально повседневной суеты я увидела вдруг знакомое лицо — лицо, которое я и не мечтала увидеть здесь и сейчас.

Я узнала знаменитого художника, с которым встретилась позапрошлогодней зимой в Мантуе. Он приезжал туда написать портрет маркизы. Как же его имя?.. Леонардо да Винчи. Точно. Он изменился, постарел, его длинные волосы поседели, на лице появилось больше морщин — но глаза светились прежней мудрой безмятежностью, и его наряд и манеры отличала все та же изысканность. Он ехал на большой гнедой кобыле, а за ним на мулах следовала пара странных на вид слуг. Возрадовавшись, я перебежала на другую сторону зала, чтобы посмотреть, как он въедет в дворцовый двор. Неужели Леонардо работает на Чезаре? Вот одно из завоеваний Борджиа, которое, я уверена, никогда не превратится в прах в его руках.