Я стану твоим зеркалом. Избранные интервью Энди Уорхола. 1962-1987 - Энди Уорхол Страница 30

В. А потом вы делали, э-э…

Уорхол А потом я делал, э-э…

В. Вещи наподобие…

Уорхол Вещи наподобие…

В. Э-э…

Уорхол Э-э…

В. Очень многие люди, возможно, склонны, как мне представляется, принижать вас, так как они могут сказать, что ваши работы дистанцируются от зрителя: они сделаны механическим способом, вы их, по большому счету, не создаете и всякое такое. Однако, подобно всем остальным, когда вы начинаете говорить о своем творчестве, в ваших словах чувствуется, что вы за все переживаете; я хочу сказать, вы хотите, чтобы людям жилось лучше.

Уорхол Э-э… Э-э-э-э… Да, наверно, на самом деле я вовсе не… э-э-э… переживать за все – это слишком трудно, и я, наверно… Ну, я переживаю… Я все-таки переживаю, но если бы я не переживал, мне было бы намного легче.

В. Другими словами, вы хотите сказать, что вам близка эта идея заставить людей глубже осознавать их жизнь, но вы, по-настоящему, не хотите вникать в их жизнь глубоко…

Уорхол Э-э… О да… да. Я не хочу слишком глубоко вникать.

В. Мне кажется, это очень важная черта всего вашего творчества: идея дистанции, вы дистанцируетесь от своих собственных работ. Это из-за чувства, что вам не хочется подходить к ним слишком близко?

Уорхол Э-э… да. Я не хочу подходить слишком близко.

В. В сущности, вы никогда, ни в одной из ваших работ не высказали ничего, что кому-то что-то говорило бы о вас. Вам не хочется этого высказывать, верно?

Уорхол Э-э… ну-у, обо мне, знаете ли, не так-то много можно сказать.

В. Но вы сделали кое-что экстраординарное. Думаю, для меня кульминацией стало открытие выставки в Институте современного искусства в Филадельфии ^[114]: пришло столько народу, что кураторы были вынуждены снять со стен все картины, и в зал набились тысячи человек, а картин, о которых можно было бы поговорить, там не было – только вы. И там вы обрели подлинный статус знаменитости, знаменитости той породы, каких в Америке в наше время теперь начисто нет. Вы это сознаете?

Уорхол Ага, ага. Это было нечто захватывающее и гламурное.

В. Что ж, Энди, вы вообще когда-нибудь задумываетесь над фактом, что очень многих привлекает идея просто взглянуть одним глазком, как вы сидите на стуле или стоите на балконе?

Уорхол О, э-э… но так продлится недолго.

В. Думаете, недолго?

Уорхол Да… э-э, недолго, потому что когда просто сидишь на одном месте, э-э… это по большому счету ничего не значит. Но что я действительно хочу сделать, наверно, так это снять несколько фильмов, и, э-э, типа как записать то, что мы сделали, и типа как скомбинировать это воедино, что-то в этом роде.

В. Когда вы начинали, вы снимали фильмы очень простым способом, не передвигая камеру, а теперь вы стараетесь снимать их все более и более сложными методами. Теперь вы начинаете заниматься звуковым кино. А что вы пытаетесь делать сейчас?

Уорхол Э-э… ну, я просто, э-э… ну, мне надоело просто устанавливать камеру, потому что это только, э-э… это значит повторять одну и ту же идею, так что я меняюсь, э-э… я пытаюсь посмотреть, что еще может делать камера. И в основном меня волнует, э-э… плохая операторская работа, и, э-э… ну… и мы пытаемся снимать очень плохо, но делать это хорошо. Где, э-э… ты словно бы вечно упускаешь из виду место, в котором происходит самое главное, или стараешься, чтобы в фильме было видно как можно больше царапин, или всю грязь, которой ты можешь вымазать пленку, э-э… или зуммируешь неумело, когда зуммируешь и утыкаешься… э-э-э… оставляешь за кадром самое главное. И, э-э… камера у тебя дрожит, ну… чтобы все знали, что это только кино. Потому что любой другой человек может… ну, не знаю, делать кино – это очень легко, я хочу сказать, что можно, э-э… э-э… просто снимать, и каждый кадр получается как надо. В общем, вот над чем я сейчас работаю.

В. Я хочу снова сменить тему. Мне бы хотелось попросить вас сказать что-нибудь о новой скульптуре.

Уорхол Э-э… ага, новая вещь, над которой я работаю, – это скульптура, потому что… э-э… э-э… э-э… поскольку мне расхотелось заниматься живописью, и я подумал, что могу ее бросить и снимать кино, а потом я подумал, что должен быть какой-то способ все это закончить, и я подумал, что единственный способ – это создать картину, которая бы парила в воздухе, и я попросил Билли Клювера ^[115] помочь мне сделать картину, которая парит, и он поразмыслил, э-э, над этим, и подкинул мне идею, э-э… серебра… потому что он знал, что я люблю все серебряное, и он притащил все эти серебряные штуки, над которыми я сейчас работаю, и идея в том, чтобы… э-э… наполнить их все гелием и выпустить в окно, и они улетят, и одним предметом будет меньше. И… и, ну, это способ покончить с живописью и… э-э…

В. Значит, вы думаете, что это покончит с живописью, и тогда…

Уорхол Для меня – да…

В. Для вас. Значит, вы считаете, что вместо того, чтобы иметь картину – инертный объект, который висит на стене, на самом деле нам нужны вещи, которые более непосредственно вовлекали бы людей в процесс?

Уорхол Ну… а-а… ну, мы начали… мы спонсируем новую группу, она называется The Velvet Underground. И, э-э, и мы пытаемся, э-э… ну, поскольку я вообще-то больше не верю в живопись, я подумал, что это был бы хороший способ скомбинировать, э… и у нас есть этот шанс комбинировать музыку, искусство и кино – все вместе, и мы типа как работаем над этим, и, э-э… завтра в девять часов будет прослушивание всего этого. И если все получится, то выйдет, возможно, очень гламурно.

В. Что именно вы намерены сделать с группой?

Уорхол Ну, э-э, это была бы типа самая большая в мире дискотека, у нас будет двадцать один экран и, не знаю, три или четыре группы.