Николай Кузнецов - Теодор Гладков Страница 30

Организация росла, набиралась сил и опыта, ее удары по врагу делались все весомее. С ней-то, как уже было сказано выше, и связались в первую очередь разведчики Николай Приходько, Николай Гнидюк и Михаил Шевчук и другие связные отряда, когда осенью 1942 года Здолбуново было включено в сферу активных действий отряда. От имени командования они разъяснили подпольщикам, что, учитывая особое стратегическое значение Здолбуновского железнодорожного узла, группа может принести гораздо большую помощь Красной Армии не разрозненными диверсиями, а систематической глубокой разведкой.

Основной конспиративной квартирой разведчиков, прибывающих из отряда, стал дом № 2 по улице Ивана Франко. Он принадлежал братьям Михаилу и Сергею Шмерегам, рабочим железнодорожного депо. Жена Михаила – Анастасия – была старшей сестрой Николая Приходько.

Здолбуново оказалось очень удобным местом отдыха для разведчиков, действовавших в Ровно, в первую очередь для Николая Кузнецова. Здесь они пережидали дни, когда после крупных операций в «столице» им было опасно там оставаться. Здесь же хранили деньги, одежду, документы и прочие нужные вещи. Михаил Шмерега был высококвалифицированным столяром. Он сделал на чердаке специальный двойной потолок, где всегда находились взрывчатка, автоматы, пистолеты, гранаты.

Однажды Дмитрия Михайловича вызвали в лагерь. Когда он собрался в обратный путь, то вместе с ним до Ровно отправился и Кузнецов. У Николая Ивановича был отличный, по его мнению, мотоцикл БМВ, но с бензином дело обстояло плохо – каких-нибудь литра полтора. Только-только чтобы проехать по асфальту от Оржева до Ровно (от лагеря до «маяка» их доставили лошадьми). А от «маяка» до Оржева тяжеленный мотоцикл нужно было тащить лесом на руках. Занятие это было весьма утомительное: достигнув Оржева, и Кузнецов и Красноголовец совсем выбились из сил.

Возле переезда через железную дорогу, откуда начинался асфальт, они присели отдохнуть. Через полчаса Кузнецов встал, поблагодарил Красноголовца, попрощался, сел на мотоцикл и нажал на стартер. Мотор взревел и… тут же заглох. Все попытки Николая Ивановича завести его успеха не имели. Кузнецов был в форме, поэтому пришлось Красноголовцу под улюлюканье деревенских мальчишек одному тащить проклятый мотоцикл в какой-то двор.

Провозившись минут сорок с мотором, Кузнецов сказал, что теперь все в порядке. Снова сел на мотоцикл, снова попрощался с Дмитрием Михайловичем и тронулся. На сей раз ему удалось проехать метров сто, и после чего БМВ стал посреди села возле колодца с журавлем. Красноголовец видел издали, как Николай Иванович яростно пнул БМВ сапогом, потом донеслись до него все немецкие ругательства, какие знал Кузнецов.

Не успел Красноголовец подойти на помощь, как со стороны Ровно показалась легковая машина с двумя немцами. Кузнецов поднял руку – машина остановилась. Николай Иванович вступил в переговоры. Наконец, тот из немцев, что сидел за рулем, вылез из машины и принялся за починку злополучного мотоцикла.

Красноголовец рассудил, что ему здесь теперь делать нечего, и зашагал к Ровно, полагая, что через полчаса, самое большее, Николай Иванович нагонит его на шоссе.

Однако миновал час, другой – Кузнецов не появился. Встревоженный Красноголовец отправился в Здолбуново, так ничего и не зная.

Как оказалось, немецкий шофер разбирался в мотоциклах не лучше Кузнецова. Правда, после его ремонта мотоцикл проехал километра два, но зато потом заглох окончательно. Разозленному и расстроенному Николаю Ивановичу пришлось остановить какого-то крестьянина, взвалить мотоцикл на его телегу и так добираться до Ровно.

Из Здолбунова в отряд поступали данные о маршрутах проходящих поездов, передвижениях воинских частей, перевозимых грузах и прочем. Здолбуновский узел стал одним из важнейших центров в разведывательной сети, сотканной отрядом в глубоком тылу врага.

Наблюдение за воинскими эшелонами было совсем не таким безопасным и легким делом, как это может показаться непосвященнохму. Нередко разведчику, чтобы добыть сведения, приходилось идти на риск.

Фашистская железнодорожная администрация отличалась той утрированной педантичностью, которая, превращаясь в свою противоположность, шла немцам уже не на пользу, а во вред. Так, до сих пор не поздно сказать спасибо тому гитлеровскому железнодорожному чиновнику, кто установил очень удобный для советской разведки порядок, по которому к каждому товарному вагону прибивался плоский деревянный ящичек, забранный металлической сеткой. При формировании эшелона за эту сетку вкладывался листок бумаги с указанием, какой груз содержится в вагоне, станция отправки, станция назначения и прочее. Разведчики, даже не знавшие немецкого языка, переписывали эти листки, а потом переправляли в отряд. Занятие это было опасным: стоило такого любопытного приметить жандарму или часовому – и его участь была бы предрешена.

Очень заметную роль в подполье после своей первой встречи с Кузнецовым стал играть Леонтий Клименко. Он одинаково успешно собирал разведданные, участвовал в боевых диверсионных операциях, к тому же оказался прекрасным связным. Его старенькая полуторка обладала большим достоинством – газогенераторным двигателем, что полностью снимало какую бы то ни было заботу о горючем.

Клименко стал частым гостем на «маяке». И никогда не приезжал с пустыми руками – обязательно прихватывал что-нибудь для лагеря. Так однажды он привез целый кузов сахарного песка, немцам же сказал, что его в дороге ограбили партизаны. Для полной имитации налета он даже облил машину бензином и поджег, а потом потушил.

…Весной 1943 года резко возросла интенсивность движения на магистрали. Эшелоны, преимущественно с живой силой, боевой техникой, боеприпасами следовали к фронту один за другим через Здолбуново каждые пять-десять минут. Стало очевидным, что немцы готовят крупную наступательную операцию, но где – удалось установить не сразу.

В один из дней разведчики насчитали пятнадцать эшелонов к фронту, груженных танками цвета яичного желтка! Оказалось, что танки столь экстравагантной окраски перебрасываются в район Курска из африканской армии Роммеля. Фашистское командование так спешило, что не успело даже перекрасить танки из «африканского» песчаного цвета в обычный сине-зеленый.

Дальше – больше! Разведка установила, что в район Курска немцы передислоцировали несколько пехотных дивизий из Франции и танковую дивизию из-под Ленинграда.

Полученная информация также была передана в Москву. В ответ пришло указание активизировать деятельность разведывательных групп, использовать все каналы получения информации, чтобы непрерывно обеспечивать командование Красной Армии данными о подготавливаемом немцами наступлении. Для всех разведчиков наступила страдная пора.

Станция Здолбуново превратилась в важнейший стратегический пункт. Учитывая ее исключительное значение, гитлеровцы резко усилили охрану. Вести разведку в этих условиях становилось с каждым днем все сложнее и опаснее.

Трудно передать то чувство горечи, которое испытывали разведчики при виде беспрерывного потока, несущего смерть бойцам Красной Армии. Одна только мысль доставляла какое-то удовлетворение – собираемые сведения приносили пользу командованию. И все-таки их было недостаточно. Почти невозможно к тому же было установить, что представляли собой эшелоны, проходившие мимо Здолбунова без остановки. Сеть разведки с возросшим количеством объектов наблюдения не справлялась. Между тем Москва требовала: «Не оставлять ни одного железнодорожного состава без обследования». По-прежнему трудно было и с доставкой информации в отряд: связных не хватало.