Дом Ротшильдов. Пророки денег, 1798–1848 - Найл Фергюсон Страница 30

Судя по всему, все это были мелочи, и большая часть сделок не приносила прибыли. В 1809 и 1810 гг. много времени было потрачено на окончившуюся неудачей помощь австрийскому казначейству. Согласно замыслу, предполагалось перевести императору часть активов Вильгельма — номинальной стоимостью свыше 10 млн гульденов. Однако одна услуга, оказанная Ротшильдами, стоила всех остальных: управление его английскими инвестициями. Позже Натан утверждал, что «князь Гессен-Кассельский… дал моему отцу эти деньги; нельзя было терять времени; он посла л их мне. Неожиданно почтой прибыли 600 тысяч фунтов; и я так хорошо распорядился ими, что князь сделал мне подарок: отдал все свое вино и лен». На первый взгляд рассказ Натана правдоподобен: одним из самых важных последствий Наполеоновских войн стала большая миграция капитала с континента в Лондон. Что же касается легенды о сокровище, в действительности все было гораздо сложнее.

В начале своего изгнания Вильгельм уже обладал значительным английским портфелем, куда главным образом входили рентные бумаги номинальной стоимостью 635 400 ф. ст.; выплачиваемые по ним проценты составляли 20 426 фунтов в год. Вдобавок курфюрст дал взаймы значительную сумму — около 200 тысяч ф. ст. — принцу Уэльскому и его братьям (хотя они обычно просрочивали выплату процентов). Будучи союзником британских монархов, Вильгельм в 1807–1810 гг. также получал денежные ассигнования в размере 100 150 ф. ст. ^[25] Оставался важный вопрос — что делать с выплатами процентов и ассигнованиями, поскольку их переводили на текущий счет Вильгельма в банке Ван Ноттена. Уже в 1807 г., то есть за некоторое время до его переезда из Манчестера в Лондон, Натан связался с Лоренцем, посланником Вильгельма в Лондоне. Он предлагал выгодно инвестировать эти деньги, однако ему отказали по недвусмысленному приказу курфюрста ^[26]. И только два года спустя, снова по совету Будеруса, Майеру Амшелю поручили купить трехпроцентные консоли (государственную ренту с правом досрочного погашения или то, что сейчас назвали бы первоклассными ценными бумагами) по номиналу в 150 тысяч ф. ст., по 73,5 (то есть за 73,5 % от их номинальной стоимости или цены при погашении). До конца 1813 г. ему предстояло провести еще 9 таких операций на общую сумму в 664 850 ф. ст. Вот на какие деньги позже ссылался Натан в беседе с Бакстоном. Его брат Карл также упоминал о них, когда в 1814 г. заметил, что «старик… — он имел в виду Вильгельма, — составил наше состояние. Если бы у Натана не оказалось трехсот тысяч фунтов курфюрста [так!] в руках, у него ничего бы не получилось».

Как покупка консолей для другого лица сыграла столь решающую роль для Ротшильдов? Ответ лежит в способе, каким проводились инвестиции. На первый взгляд, на такой сделке много не заработаешь, ведь Майер Амшель получал комиссию всего в ¹/₈ % с каждой покупки. Однако при ближайшем рассмотрении выясняется нечто более важное. Вильгельм не перечислял всю сумму для каждой покупки; Ротшильды фактически покупали консоли пусть и на имя курфюрста, но на деньги, которые они в основном занимали. Пожелай они, могли бы заплатить всего долю от рыночной цены, откладывая полную выплату до даты завершения сделки. Но тогда им пришлось бы заняться двойной спекуляцией: на цене консолей и на обменном курсе гульдена к фунту стерлингов. Майер Амшель предпочел этого не делать. Он рад был получить прибыль на разнице между согласованными с Вильгельмом ценой и обменным курсом — и фактической ценой и обменным курсом, выплачиваемым его сыном в Лондоне. Первые три раза разница в цене составляла около 2 %, поскольку при завершении Британской кампании против Наполеона консоли падали. Вероятно (хотя доказать это невозможно), Майер Амшель также получал какую-то прибыль от разницы в обменных курсах.

Скорее всего, курфюрст подозревал, что происходит: летом 1811 г., когда консоли достигли минимума в 62,5, он приказал приостановить закупки и до мая следующего года перестал переводить деньги на покрытие предыдущих закупок. Вероятно, такое его решение вполне устраивало Ротшильдов. Дело в том, что консоли оставались зарегистрированными на имя Натана до тех пор, пока Вильгельм полностью не расплачивался за них. Это означало, например, что даже в марте 1813 г. консоли номинальной стоимостью в 121 тысячу ф. ст. фактически принадлежали Натану. Конечно, по большей части они были куплены на занятые деньги, и с того времени, как приходил перевод от курфюрста, и до того, как бумаги официально пересылались ему или его агентам, Ротшильдам также необходимо было выплачивать проценты. С другой стороны, возможна была определенная задержка, учитывая трудность в пересылке свидетельств о праве собственности из Лондона курфюрсту в Прагу ^[27]. Какую бы прибыль Натан ни получал на разнице в рыночной цене и обменном курсе, покупки консолей на сумму 600 с лишним тысяч фунтов и фактическое владение 100 с лишним тысячами фунтов стали для старожилов лондонского Сити сигналом о приходе новой финансовой империи. В этом смысле, как позже заметил Карл, Натан обладал своего рода «страховкой» — его действия создавали у других впечатление о капиталах, существенно превосходящих те, что на самом деле находились в распоряжении семьи. Важность последнего соображения Амшель подчеркивал в письме брату от 1818 г.: «Наш добрый Натан не смог бы довести свое состояние с помощью военных облигаций до размера 132 тысячи фунтов и вести все дела, если бы… мы не приобрели для него в Праге большую часть бумаг курфюрста, которыми он управлял… Вплоть до того времени Натан даже не знал, что такое облигации». В целом можно сказать, что благодаря войне Ротшильды присвоили значительную часть финансовой мощи Вильгельма.

С другой стороны, за такую «страховку» приходилось платить большим риском в континентальной Европе. Обслуживая Вильгельма, Ротшильды в самом деле сильно рисковали. Французские власти были настроены серьезно — они приготовились воспользоваться всеми доступными им средствами, чтобы отыскать сокровища курфюрста. Так, в Берлинской конвенции 1808 г. Наполеон сделал соблазнительное предложение для многочисленных должников Вильгельма; он предлагал им выплачивать долги не курфюрсту, а французским властям. Взамен им обещали скостить значительную часть долга. Что еще более тревожно, после отъезда генерала Лагранжа договоренность с ним утратила силу. Французские полицейские обыскивали конторы Майера Амшеля, а также контору банка «Прейе и Иордис». Возможно, именно тогда четыре сундука, находившиеся на хранении у Майера Амшеля, спрятали в тайном погребе, описанном выше. В августе 1808 г. Соломона и представителя еще одного банкирского дома, который подозревали в операциях в пользу Вильгельма, допрашивал французский полицейский чин. Через месяц ненадолго арестовали Будеруса и Леннепа. То же самое повторилось летом следующего года, на волне мелких антифранцузских мятежей. По приказу особого комиссара полиции в Вестфалии — человека по фамилии Саванье — Будеруса и Леннепа снова арестовали. Позже, видимо по доносу кого-то из конкурентов Ротшильдов, Саванье вместе с главой полиции Франкфурта нагрянул в контору Майера Амшеля. Последовал беспорядочный допрос, в ходе которого французы пытались заставить Майера Амшеля признаться в том, что он от имени Вильгельма снабжал деньгами зачинщиков недавнего мятежа.