Святы и прокляты - Юлия Андреева Страница 3

Темнота набросилась на городок Амальфи с проворством ночного хищника, вроде леопарда, охотиться с которыми ввёл моду император Фридрих II из рода Гогенштауфенов. Сильные, могучие зверюги то ли были привезены Его Величеством лично, после победы в земле неверных, то ли являлись подарком султана и были доставлены позже. Так или иначе Фридрих получил двух пушистых и уже умеющих страшно шипеть, показывая зубы, котят, а затем, воспитав их, сделал своими друзьями, охотившимися с ним на крупную дичь. Нет ничего неотвратимее и страшнее леопарда на охоте!..

* * *

Из дома величественной старухи Рудольфио вывел детей, едва только начало смеркаться. А вот горный городок, где все улицы либо спуски, подъёмы и ступеньки, либо сходни и колеи, по которым после дождя бегут говорливые ручьи, пришлось миновать как раз уже в темноте.

Хорошо, что Рудольфио из Турина большую часть жизни провёл в так называемом «ласточкином гнезде» на замке одного знатного сеньора. Когда сеньор отправил вперёдсмотрящего на покой, тот ещё лет десять в поте лица своего честно трудился наёмным убийцей в гильдии Ночных котов. Так что Рудольфио прекрасно видел в темноте, а ребята более-менее ориентировались в лабиринтах улочек и проходных дворов.

В общем, выбрались как-то с Божьей помощью — но не к давно закрытым воротам, как поначалу думали дети, а через воровской лаз в полумиле от поста стражников. После чего оказались не на утоптанной дороге, а чуть ли не в диком лесу. Во всяком случае, беглецам так показалось в самом начале.

— Мы могли бы вернуться к городским воротам и дождаться там рассвета… — стараясь говорить как можно равнодушнее, предложил Константин. — После того как стража запирает город, там обычно собираются опоздавшие. Они жгут костры и всю ночь не спят, охраняя своё добро. Мы могли бы спрятаться среди них.

— Думаешь, Себастьяно Малабранка не опознает вас с сестрой? — удивился Рудольфио.

— Да где этот Малабранка, а где мы? — изумился, в свою очередь, мальчик.

— Ошибаешься, — перелезая через корягу, Рудольфио подал руку девочке.

Но та перепрыгнула через препятствие сама, должно быть, желая выказать перед новоявленным «родственником» удаль.

— Полагаю, что если ваш кровник и не узнал о моём приезде (меня в Амальфи никто не знает), то уже утром, когда откроют ворота, кто-нибудь из соседей отправит ему весточку о том, что дети Бурхарда Уршпергского сбежали. И тогда…

— Тогда мы столкнёмся нос к носу с предателем-соседом! — первой догадалась Анна.

— Вот именно. Впрочем, сейчас идти станет заметно легче. Впереди тропинка, ведущая в деревню, я шёл здесь днём. Буквально через сто шагов лес справа от нас расступится, и далее мы пойдём вдоль симпатичного озерца. А у воды всегда светлее, тем более, что сегодня полнолуние.

— Не озеро, а пруд. Поилка для коз, — догадалась Анна, с размаху налетев носком сапожка на корень дерева.

— Говорят, вокруг этого озера ночью водят свои хороводы маленькие мертвецы из детского крестового похода, что погибли в лесу. — Константин задрожал, а Анна прижалась к Рудольфио, вцепившись в его старенький плащ.

— Какого ещё крестового похода? Да они досюда и не дошли, — с деланным спокойствием рассмеялся провожатый.

— Часть детей дошла даже до Рима, где встретилась с Папой. А вот потом…

— Потом отправилась к себе домой. А тех, кто не пожелал возвращаться, взяли к себе богатые семьи.

— Богатые семьи приняли только отпрысков дворянских родов, а простые дети… Говорят, не все решились снова идти через Альпы, да ещё и без провожатых. Несколько сотен бродили по стране, ища себе места и пропитания … вот и до Апулии добрались.

— Если добрались, стало быть, не померли в лесу, — резонно заметил Рудольфио. — В любом случае меня они не тронут. А вы со мной… Эй вы, дети из крестового похода, отзовитесь! Это я, Рудольфио из Турина, вы знаете меня и не причините мне зла.

Ответом ему стала тишина, и только далеко заухала какая-то ночная птица.

— В деревне есть постоялый двор. — Константин испуганно оглядывался по сторонам, ожидая встретиться взглядом с ожившим мертвецом — не важно, знают они Рудольфио из Турина или впервые слышат, кинутся или молча пропустят.

— На постоялом дворе у нас нет ни одного шанса! — Рудольфио осмотрелся. Ветерок действительно доносил запах воды, но сквозь густой орешник озеро пока ещё не было заметно. — Решено, заночуем где-нибудь здесь и утром тронемся в путь. И ещё, запомните, меня следует называть Рудольфио из Турина, а вы мои дети.

— Турин — это далеко? — услышав, что они вдруг обзавелись отцом, Анна тут же позабыла про боль и уставилась на Рудольфио восхищенными глазами.

— Турин — рядом с Ривали, — коротко пояснил Рудольфио. — И вообще, если нас остановят, говорить буду я. Понятно?

Дети закивали.

В ту ночь они устроились прямо под звёздным небом, нарезав ножами веток и травы для ложа и укрыв всё это сверху плащами. На вкус Рудольфио, так даже слишком мягко получилось. Что же до детей, то они впервые ночевали не у себя дома, и всё происходящее им неизменно нравилось.

На рассвете, новоявленный «отец» проснулся, ощутив сквозь травяную постель стук копыт раньше, чем к ним подъехал небольшой отряд одетых на охотничий манер всадников.

— Может, лучше было бы назваться вашим дедушкой? — запоздало предложил Рудольфио, но дети отрицательно замотали головами. Должно быть, сам молодцеватый вид их спасателя не вязался с образом старика, семенящего с палкой и в выцветшей от времени широкополой шляпе или вечно сидящего перед камином…

— А это что у нас такое? — охотник лет пятидесяти с длинными непривычно свисающими до самого подбородка усами, остановил коня над импровизированным ложем.

— Сеньор, моё имя Рудольфио из Турина, а это мои дети. Мы никого не трогали, не нарушали законов этих мест, разве что переночевали в лесу, так как не нашли постоялого двора.

— Сеньор здесь не я, — старый воин покосился на изящного юношу лет семнадцати, с совершенно белыми вьющимися волосами до пояса, в ярком синем плаще с серебристой броней на груди.

Рудольфио отвесил низкий, но не раболепный поклон:

— Доброе утро, сеньор! Как охота?

— Где твой Турин, а где Амальфи? И где твои лошади? Ты не похож на бродягу, а эти дети явно не выдержат столь долгой дороги.

— Мои дети способны на многое, не стоит их недооценивать, — подбоченился Рудольфио. — Впрочем, ты совершенно прав, и сейчас я собираюсь на место своей новой службы, в Апулию. В замок графа Гансало Манупелло, сына Джентиле Манупелло ^[2]. — Он сделал паузу, давая возможность приставалам вспомнить, о каком таком графе идёт речь, и решить, готовы ли они в случае чего рискнуть здоровьем ради сомнительного удовольствия схлестнуться с не сделавшим ничего предосудительного, прохожим.