На броненосце «Князь Суворов» - Петр Вырубов Страница 3

Не обошлось у нас без приключения, которое могло кончиться очень печально, но, к счастью, обошлось благополучно. Когда мы пришли в Роченсальм, “Скобелев” вместо того, чтобы сразу войти в фарватер и идти на рейд Лангекостка, пошел за чем-то на королевский рейд, который находится с другой стороны острова Котки. Когда он делал поворот, то лопнули оба перлиния, и хотя мы сейчас же отдали якорь, но нас все-таки поперло на камень, которым нам и содрало медную обшивку подводной части от грот- русленей почти до самого ахтерштевня. Это мы узнали, конечно, после, когда спустили водолаза. Будь тогда хоть небольшое волнение, мы отделались бы далеко не так дешево.

С трудом достали в Котке буксирный пароход, который и взялся перетащить нас на рейд Лангекостка, содрав за это 100 марок. Но этим наши злоключения еще не кончились: едва мы с великим трудом выходили якорь и наложили стопора, как вдруг все стопора поломались, якорь шлепнулся в воду и пошел сучить канат. К счастью, шпиль был разоружен, а то бы все стоявшие около, а таковых было очень много, почти все кадеты, были бы убиты на месте и превращены в фрикуасэ. Наконец поздно вечером мы очутились в бухте Лангекостка, где и бросили левый якорь.

С тех пор потекла наша однообразная жизнь. День мы проводим так: в 6 часов дудка: “Кадеты вставай, койки вязать”. Мы все встаем, одеваемся, вяжем койки. Через 15 минут дудка: “кадеты, койки наверх”; мы относим свои койки наверх и подаем их укладчику, который и укладывает их в бортовые сетки. Когда все койки вынесены, опять дудка: “кадеты наверх на молитву”. Мы становимся на шанцах во фронт и поем “Отче наш” и “Спаси, господи люди твоя”, после чего дудка: “кадеты, чай пить”. После чая нас гоняют через марс, и мы спускаем шестерки. В 8 часов подъем флага. После подъема нас посылают на все гребные суда, и мы делаем на веслах круги версты в полторы вокруг яхточки, вехи и “Баяна”. После гребного учения очередное отделение выступает на вахту, а остальные кадеты посылаются на шестерки для парусного учения, которое и продолжается до 10 часов.

В 11 часов дудка: “пробу наверх”, после которой следует другая: “команда и кадетам обедать”, и подымается флаг О (отдых). Время от 11 до 2-х, когда поднят флаг “отдых”, считается на корабле в некотором роде священным: во время него не смеет без крайней необходимости употреблять команду, кроме, разумеется, вахтенного отделения, ни для каких работ. В 12 часов подымается флаг В (полдень); вахтенный начальник командует: “восемь бить”(склянок), и следующее отделение вступает на вахту.

В 2 часа нам дают чай и отпускают на отдых. От 2-х до 4-х у нас или палубные занятия, или артиллерийская тревога. От 4-х до 6-ти опять парусное учение. В 6 часов мы ужинаем, и опять следующее отделение вступает на вахту. От 6-ти до 8-ми бывает иногда водяная или пожарная тревога и подымают учебные суда. В 8-м часов молитва; после молитвы команда: “кадетам койки брать”. Мы берем койки, кто подвешивается, а кто и просто пристраивается где-нибудь на полу. С заходом солнца спускают флаг, и морской день кончен.

Офицеры здесь у нас очень хорошие, и отношения здесь у нас вовсе не корпусные. Это видно уже из того, что я до сих пор ни разу не был наказан.

Единственным разнообразием за все лето был приход Государя (Е.И.В. Александр III), который посетил “Баян”, угощал нас шампанским и на прощание подарил нам две лососки аршина в полтора каждая.

Даст Бог, мы с вами скоро увидимся, и тогда я вам расскажу все подробно, – теперь же нет никакой возможности написать все то, что хотелось бы рассказать.

I. Москва. 28 января 1895г.

Дорогой папа! Я думаю, вы очень удивитесь, получив мое письмо из Москвы. По правде сказать, я даже для самого себя попал сюда совершенно неожиданно.

В среду, 24-го, к нам приехал Государь. Вышло это, несмотря на постоянные ожидания, как-то совсем неожиданно: явился он во время четвертого урока и прямо прошел в класс 5-й роты, где и просидел до конца урока. Потом его, по обыкновению, повели показывать корпусные достопримечательности. Наш класс чуть было не попал в очень неловкое положение: пятый урок у нас был аналитическая геометрия – и вдруг оказалось, что у нас из всего класса буквально ни один человек не знает урока! Хороши бы мы были, если б к нам в класс пришел Государь! За себя я, впрочем, был спокоен, так как накануне получил по аналитике 11, и меня, наверно, не вызвали бы. К счастью, урок на половине прекратился, и Государь стал обходить роты.

У нас произвели боевую тревогу, и мы имели счастье рвать в Царском присутствии вытяжные и гальванические трубки. В результате нас отпустили до понедельника вечера, и я моментально решил ехать в Москву с первым же поездом.

Отправляюсь к Евтихию Константиновичу за деньгами, не застаю его дома. Прождал до 6 часов, его все нет… Пришлось обратиться к его жене Александре Семеновне. К счастью, у нее оказалось 15 рублей. На мою беду, пришлось ехать скорым поездом, в котором 3-го класса нет, да еще берут дополнительные за честь ехать в скором поезде, так что все удовольствие обошлось около 12 рублей. Как тут быть? Однако я решил, что бабушка может меня отправить в Питер на свой счет.

В довершение всех прелестей я с самого утра ничего не ел: по случаю ожидания Евтихия Константиновича, обед еще не был готов, пришлось питаться на вокзале, и в результате в Москву я приехал с единственным рублем в кармане. Бабушка (Мария Григорьевна Вырубова – Ред. изд. 1910 г.), конечно, была очень рада моему приезду. Вообще, этой поездкой я очень доволен, хорошо только, если бы в корпусе не попало.

"С нами на рейде стоял артиллерийский отряд под флагом контр-адмирала Гильдебранта, состоявший из броненосцев “Первенец”, "Кремль", броненосца береговой обороны “Чародейка”, родной сестры несчастной “Русалки” и канонерки “Туча”.”

II. Кронштад т. Учебное судно “Князь Пожарскй”. 23 июня 1895г.

В Ревеле мы простояли около недели, причем стоянка была одна из самых веселых. С нами на рейде стоял артиллерийский отряд под флагом контр-адмирала Гильдебранта, состоявший из броненосцев “Первенец”, “Кремль”, броненосца береговой обороны “Чародейка”, родной сестры несчастной “Русалки” и канонерки “Туча”. Отряд каждый день упражнялся в стрельбе. Особенно интересна была стрельба “Чародейки” 9-ти дюймовыми бомбами по мишеням, стоящим на песчаном островке.

Сам город Ревель мне очень понравился своей оригинальностью: он своими узкими улицами и старинными домами, крытыми черепицей, производит впечатление чего-то средневекового, но, впрочем, город довольно пыльный и вонючий, причем каждая улица имеет свой специфический запах. Впрочем, в городе мы пробыли недолго: только занесли на почту мое письмо, да я купил себе сирену, и мы отправились в Екатерининский парк, где первым долгом выкупались. Парк, действительно, чудный, и мы очень весело провели время. Возвратившись в Ревель, мы еще успели слазить на знаменитую Олай-Кирку, которая выше Исакиевского собора.