Зелье для государя - Людмила Таймасова Страница 3

Во время аудиенции в Ватикане Джованни де Кастро произнес пламенную речь перед Папой: «Сегодня я принес тебе победу над турками. Ежегодно они вымогали у христиан 300 000 дукатов за квасцы, которые нужны нам для прокраски тканей. Я открыл семь гор, настолько богатых веществом, которое где-либо еще на Западе встречается в ничтожных количествах и всего в нескольких местах, что мы сможем обеспечить им семь восьмых мира. И у нас достаточно воды для устройства рудников, которые дадут нам необходимые средства. Таким образом, мы сможем вернуть колоссальную прибыль, отобранную у нас Турцией, и новый источник природного богатства обеспечит тебя всем необходимым для ведения Священной войны».

Папа признал открытие месторождения величайшей победой христианства над мусульманами. Он отметил заслуги де Кастро, сказав, что тот достоин памятника на центральной площади Рима. Вскоре Джованни де Кастро скончался, не успев ничего получить, кроме славы. Все права на добычу квасцов в Тольфе достались трем компаньонам. В разработку месторождения в Тольфе генуэзские купцы вложили 20 000 дукатов, Козимо Медичи — 70 000 дукатов. Третьим партнером стал Ватикан. Папа оставил за собой право продавать квасцы в Венецию, которая лишилась Фокейских рудников, захваченных Портой в 1455 г. Он наложил анафему на «турецкие» квасцы и обнародовал буллу, в которой обязывал всех христианских правителей использовать исключительно итальянский товар и грозил отлучением от Церкви тем торговцам, кто покупал сырье у «неверных».

Богатое месторождение «белой соли», находившееся возле Лорето, позволило папской курии полностью обеспечить собственные войска дешевым порохом. Уже в 1464 г. на рудниках в Тольфе было занято до 8000 работников. Ежегодно продажа квасцов приносила Ватикану до 100 000 дукатов чистого дохода. Приличия требовали, чтобы товар, который христианские короли покупали у Папы, обращали в порох и использовали на полях сражений против других христианских королей, хотя бы на бумаге служил мирным целям — для протравки шелковых тканей.

В 1466 г. право на эксплуатацию рудников в Тольфе получил Пьеро де Медичи, правитель Флоренции и главный банкир Ватикана. За два года он добился больших успехов в монополизации добычи природного сырья и в расширении рынка сбыта. Конкуренцию с неаполитанскими рудниками удалось устранить, когда между папой Павлом II (Пьетро Барбо) и королем Фернандом I было достигнуто соглашение, согласно которому сбыт квасцов из Неаполя и Тольфы объединялся сроком на двадцать пять лет; половина доходов шла папскому двору, половина — королевскому.

К 1468 г. был положительно решен вопрос о поставках квасцов в Нидерланды. Под угрозой отлучения от Церкви герцог Бургундский Карл Смелый отменил свой указ, разрешавший купцам вывозить квасцы из любого региона мира, и обязал покупать только итальянский товар. Один кантар сырья в Тольфе обходился Медичи в 3–4 дуката, на европейском рынке цена за тот же кантар составляла 18 дукатов. Некоторые сложности возникли в Англии. Генуэзские купцы основали факторию в Лондоне, однако Генрих VII остался глух к воззваниям Папы и продолжал поддерживать торговые отношения с поставщиками сырья из Малой Азии.

Пьеро де Медичи. Скульптура работы Мино да Фьезоле

Торговля квасцами приносила Медичи колоссальные доходы, они по праву считались самой богатой семьей Западной Европы. Римские первосвященники, кардиналы, короли и герцоги брали в банке Медичи огромные суммы для оплаты расходов на войну. Белым пятном на карте все еще оставалась Московия, представлявшая собой богатейший рынок по сбыту стратегического сырья и предоставлению кредитов.

На Руси огнестрельное оружие стало использоваться позднее, чем в Европе. Если в середине XIV в. практически все европейские армии были оснащены пушками, то первое летописное известие о применении огнестрельных орудий в России относится к 1382 г. — при обороне Москвы от орд хана Тохтамыша. Очевидно, в составе московского войска находились западные артиллеристы, т. к русские освоили обращение с оружием семь лет спустя. Голицинская летопись сообщает, что «лета 6897 (1389 г.) вывезли из немец арматы на Русь и огненную стрельбу и от того часу уразумети из них стреляти». Тогда же немцы продемонстрировали технологию изготовления пороховой смеси. Эксперимент закончился неудачей: в Москве сгорело несколько дворов «от делания пороха». Не удивительно, что пушки и порох являлись на Руси дорогостоящей редкостью и считались достойным подарком от иностранных правителей. В 1393 г. «прислал магистр немецкий к великому Князю посла о мире и любви, жалуючися на Псковичь и на Литву, и приела в дарех пушку медяну, и зелие, и мастера».

Русские князья, несомненно, стремились снизить затраты на огнестрельный «наряд», покупая металл у ганзейских купцов и приглашая западных специалистов-литейщиков для обучения собственных мастеров. В 1447 г. инок Фома хвалил тверского мастера Микулу Кречетникова: «Таков беяше той мастер, яко и среде немец не обрести такова». Помимо артиллерии и боеприпасов важной статьей военных расходов являлся порох, а точнее — калийная селитра. При отсутствии залежей природной селитры русским на протяжении длительного времени приходилось покупать природный минерал у иностранных купцов, позднее — приглашать западных мастеров для организации селитряного дела.

Термин «селитра» появился на Руси сравнительно поздно — во второй половине XVI в. — в переписке московского правительства с англичанами. Во внутренних документах использовалось слово «ямчуг». Первые сведения о «ямчужном деле», т. е. извлечении кристаллов калийной селитры из органических остатков путем выпаривания, относятся к 1545 г. В разметном списке, составленном по случаю приготовлений к казанской кампании, указывалось количество «пищального зелья», или пороха, взимаемого в качестве налога в натуральном выражении либо деньгами. В грамоте говорилось: «А которым людем зелья добыти не мочно, и Государь Великий Князь велел тем людем дати мастеров емчюжных и пищальников; а велел им варити зелье тем людем собою, а мастером им указывати». По наблюдениям исследователей, в правительственном документе понятия «делать порох» и «варить ямчуг» смешивались. Это дает основание предположить, что и в 1540-х гг. ямчужный промысел являлся делом новым и еще не освоенным для Московии.

Отлив пушки в Москве в конце XV в. Лицевой летописный свод

Познакомившись с «огневым боем» в конце XIV столетия, московиты первоначально покупали на Западе готовый порох. Смертоносный порошок получил название «зелье» по аналогии с ядом, составленным из нескольких ингредиентов. Позднее, узнав пропорции пороховой смеси, на Руси стали приобретать ее основные составляющие — калийную селитру и серу. Скорее всего, название «соль» для калийной селитры в русском языке было усвоено в искаженном виде из итальянского или немецкого языка (Salnitro — итал., Salpeter — нем.). При изобилии собственных соляных промыслов (на Двине, в Старой Русе, в Соли Галичской, в Неноксе, в Усолье, в Нерехте, в Ростове, в Переславле-Залесском), в XIV–XV вв. русские купцы покупали «соль» у ганзейских, астраханских и сурожских купцов.