Замки баварского короля - Мария Залесская Страница 3

^{Рудольф II}

Но пример Людвига в истории не единичен. Можно сказать, что во многом он повторил судьбу «безумного монарха» XVI столетия, императора Священной Римской империи германской нации Рудольфа II Габсбурга. Любители мистики могут даже усмотреть некий знак свыше в том, что даже их отцов звали одинаково: Максимилиан II. ^[6]

Существуют историко-медицинские работы, детально разбирающие симптомы заболеваний и Рудольфа, и Людвига. Мы же постараемся лишь кратко нарисовать небольшой психоаналитический портрет двух властителей, которые, будучи разделенными почти тремя столетиями, тем не менее оказались столь похожими и судьбами, и своим внутренним миром.

Трагедия таких личностей, как Рудольф II и Людвиг II Баварский, в первую очередь в том, что они оказались, как говорится, не в том месте и не в то время. Всепоглощающей страстью Рудольфа была наука во всех ее проявлениях, в том числе и в том, что принято называть оккультизмом. Единственным же, что по-настоящему интересовало Людвига II являлось смыслом его жизни, было искусство.

Причем у Людвига II это увлечение, можно сказать, было обусловлено генетически. Он являлся представителем древнего рода Виттельсбахов, которые одними из первых в Европе стали покровительствовать при своем дворе наукам и искусствам. Так, уже в 1422 году Иоганн фон Виттельсбах ^[7]пригласил к своему двору знаменитого художника Яна ван Эйка ^[8], заложив тем самым «первый камень» в последующее «здание виттельсбахского Парнаса». Не была чужда Виттельсбахам и архитектура. В Тридцатилетнюю войну, когда Густав Шведский в 1632 году занял Мюнхен, «он поражен был величием, изяществом и художеством отделки дворца бежавшего курфюрста.

— Какой архитектор строил этот дворец? — спросил Густав.

— Сам курфюрст, — был ему ответ.

— Я бы хотел его видеть, чтобы пригласить в Стокгольм».

И впоследствии многие Виттельсбахи были просвещенными любителями прекрасного, уделяя изящным искусствам чуть ли не больше времени и внимания, чем государственным делам.

Людвиг I, дед Людвига II, с юных лет сочинял стихи, писал картины, коллекционировал произведения искусства, интересовался архитектурой. Он считал своей задачей сделать из Мюнхена культурную столицу Германии. Кстати, во времена Рудольфа Прага также заслужила славу «столицы наук и искусств».

^{Фельдхеррнхалле}

Во многом именно Людвигу I Мюнхен обязан своим величием и красотой. Король закончил строительство великолепной резиденции, «долгострой» которой тянулся с XVI века. Построил проспект Людвигштрассе (Ludwigstrasse), протянувшийся от Зала полководцев (Фельдхеррнхалле) ^[9], получившего свое название от установленных при входе в 1841—1844 годах по заказу короля памятников баварским полководцам Иоганну Церкласу фон Тилли ^[10] и Карлу Филиппу Вреде ^[11], до Триумфальной арки или Ворот Победы, созданных по образцу арки императора Константина в Риме. Ворота венчает аллегорическая бронзовая фигура Баварии, правящей четверкой львов.

При Людвиге I были также построены знаменитые Старая Пинакотека — картинная галерея с богатейшей коллекцией европейской живописи XIV —XVIII веков — и Новая Пинакотека, экспонирующая произведения художников XIX века (позднее и XX века), а также Глиптотека, в которой представлено одно из лучших в Европе собрание античных скульптур.

Став королем, сын Людвига I Максимилиан II, отец Людвига II, в свою очередь окружил себя художниками, поэтами, архитекторами и учеными. По примеру своего отца он построил новый проспект Максимилианштрассе (Maximilianstrasse), основал несколько научных обществ. В 1832—1837 годах на руинах крепости XII века Шванштайн [Schwanstein (от нем. schwan — лебедь и stein — камень), Лебединый Камень, что натолкнуло впоследствии Людвига II на название своего замка: Нойшванштайн (Neuschwanstein), Новый Лебединый Камень] Максимилиан построил замок Хохэншвангау (Hohenschwangau — Высокий Лебединый Край), о котором ниже мы будем говорить подробно.

Так что для Людвига II было вполне естественно продолжить традицию своего рода. Он был достойным внуком и сыном. Искусство захватило его целиком.

Но вернемся к сравнению Людвига II Рудольфа.

Ради своих «idee fix» и император, и король практически отказались от своего главного предназначения — реального управления страной. Правда, справедливости ради надо отметить, что в случае Людвига это утверждение верно только отчасти: он стал тяготиться государственными делами лишь в последний период своего царствования.