Маленков. Третий вождь Страны Советов - Рудольф Баландин Страница 3

В наиболее популярном массовом журнале «Огонек» в 1952 году было опубликовано немало портретов, занимающих целую полосу. Среди них преобладали передовики промышленности и сельского хозяйства, а также Ленин, Сталин (в форме генералиссимуса и только со Звездой Героя Социалистического труда). А еще — фотография Георгия Максимилиановича Маленкова, члена Политбюро ЦК ВКП(б), секретаря ЦК ВКП(б), заместителя Председателя Совета Министров СССР.

Вряд ли можно было сомневаться, что именно этого человека следует считать не только заместителем главы правительства, но и его преемником. Маленкову исполнилось лишь 50 лет; он был наиболее молодым членом Политбюро. Еще сравнительно недавно он пребывал в опале, а потому его быстрое возвышение выглядело особенно впечатляюще.

Нам еще предстоит подробно ознакомиться с жизнью и деятельностью Георгия Максимилиановича. А пока ограничимся самыми общими характеристиками.

Итальянский историк Джузеппе Боффа представил его так: «Он был энергичным организатором, обладал живым, но холодным умом; это не был человек сильной воли, способный наличную храбрость. В качестве секретаря партии он в разное время осуществлял верховный надзор за рядом важных секторов экономической и политической жизни, но никогда на нем не лежала прямая ответственность за работу какого-либо оперативного подразделения (руководство республикой, министерством, военным соединением). Его стартовой площадкой явилось в свое время управление отделом кадров Центрального Комитета, в обязанности которого входил тщательный отбор людей для всех других руководящих должностей. Это был отдел, работу которого Сталин контролировал с особой подозрительностью и вниманием. Таким образом, из всех сталинских руководителей Маленков был тем человеком, который наиболее тесно сотрудничал с вождем, ближе всех к нему находился, скрываясь в тени его величия».

Упрек за отсутствие опыта руководством каким-либо оперативным подразделением можно было бы с не меньшим основанием адресовать Сталину. А ведь его никто, кроме не слишком умных и слишком лживых врагов, не упрекал в бездарности. Все, кто так или иначе был приближен к нему, обязательно занимались конкретной государственной деятельностью.

Маленкову, в частности, пришлось нести ответственность за конкретные ошибки в авиационной промышленности. И хотя он не был министром, однако курировал эту отрасль и ракетостроение. Боффа не учел существование системы по меньшей мере тройного контроля над работой наиболее ответственных министерств. Помимо непосредственного руководителя назначался куратор со стороны ЦК партии; кроме того, Сталин старался сам вникать в наиболее важные проблемы отрасли. При необходимости, он устраивал коллективные обсуждения, приглашая ведущих специалистов, а порой и рядовых исполнителей.

Интересные свидетельства о работе Отдела руководящих партийных работников (ведомство Маленкова) приводит П. А. Судоплатов. В конце 1940-х годов он познакомился с заместителем заведующего этим отделом Анной Цукановой. По ее словам, «линия товарища Сталина и его соратника Маленкова заключается в постоянных перемещениях партийных руководителей высокого ранга и чиновников госбезопасности, не позволяя им оставаться на одном и том же месте более трех лет подряд, чтобы не привыкали к власти».

Объяснение выглядит слишком наивным. Что значит «не привыкать к власти»? Разве этих деятелей переводили на «низовую» работу? Лишали руководящего поста? Выводили из рядов номенклатуры?

Нет. Речь идет о перемещениях, скажем так, по «горизонтали власти», на прежнем уровне, но только в новой обстановке, в другом коллективе. Сама по себе такая перетасовка вредит делу: только лишь человек освоился на новом месте, познакомился с подчиненными, сумел вникнуть в текущие проблемы и наметить перспективы, как его перебрасывают на другое место. Зачем?! Ведь он сохраняет свои должностные позиции!

Можно, конечно, и тут сослаться на бредовые подозрения параноика-вождя и безропотное повиновение его «безвольного» соратника Маленкова. Но такое объяснение удовлетворит разве только тех, кто не имеет понятия о правилах подбора и расстановки кадров. А уж Сталин таким искусством владел в совершенстве. Его «назначенцы» работали с полной отдачей и, как показывает опыт военных побед и трудовых успехов, хорошо, а то и отлично. (Первые серьезнейшие сбои начались в период хрущевского правления, а завершились катастрофами при Горбачеве и Ельцине.)

Кадровая политика Сталина в общем себя оправдывала. Но почему же тогда те же самые номенклатурные работники без Сталина и Маленкова резко переменились? И зачем все-таки нужны были постоянные перестановки кадров, похожие на тасование одной и той же колоды карт?

Это может быть связано с желанием проверить возможности работника на той или иной должности. Однако наиболее разумное объяснение мне представляется другим: так осуществлялась профилактика коррупции или, как еще называли, местничества.

Для того чтобы установились сколько-нибудь надежные коррупционные связи, требуется достаточно продолжительное время. А искушение установить такие связи — немалое. Да и складываются они исподволь, как бы сами собой. Ты кому-то помог, тебе отплатили тем же; подружились, а то и породнились семьями; получил ценные подарки; обнаружил возможности иметь дополнительные доходы…

Итак, сделаем вывод, о котором почему-то не догадался Судоплатов: периодическая ротация кадров препятствовала налаживанию коррупционных связей. Лучше предупредить преступление, чем его расследовать и наказывать виновных. При Сталине наказание за подобные преступления были суровыми, хотя и не всегда неотвратимыми. Порой кое-кому некоторые злоупотребления прощались.

«Сильное впечатление на меня произвели слова Анны, — вспоминал Судоплатов, — о том, что ЦК не всегда принимает меры по фактам взяточничества, «разложения» и т. п. по докладам Комиссии партийного контроля и органов безопасности. Сталин и Маленков предпочитали не наказывать преданных высокопоставленных чиновников. Если же они причислялись к соперникам, то этот компромат сразу же использовался для их увольнения или репрессий».