Любить Пабло, ненавидеть Эскобара - Вирхиния Вальехо Страница 3

В середине восьмидесятых в Колумбии существовало несколько вооруженных группировок. Исповедуя марксистскую или маоистскую идеологию, все они были яростными приверженцами кубинской модели и жили за счет помощи Советского Союза. Не брезговали похищением состоятельных граждан ради выкупа и воровством скота у местного населения. Самой крупной из них была FARC (Fuerzas Armadas Revolucionarias de Colombia) – Революционные вооруженные силы Колумбии – возникшая в пятидесятые годы прошлого столетия, времена беспримерной жестокости и таких зверств, что невозможно говорить о них, не устыдившись принадлежности к роду человеческому. Меньшими по численности были ELN (Ejército de Liberación Nacional) – Армия национального освобождения и EPL (Ejército Popular de Liberación) – Народная армия освобождения, которая впоследствии оставила вооруженную борьбу и превратилась в политическую партию. В 1984 году появляется также группировка «Quintín Lame» – «Кинтин Ламе», носившая имя отважного борца за права коренного населения Америки.

Ну и, конечно же, «М-19» ^[7] – «Эль Эме», группа, прославившаяся экстравагантными и шокирующими выходками, взрывоопасная смесь студентов университетов и профессиональных бандитов, интеллектуалов и людей искусства, сынков буржуазии и военных, а также закаленных бойцов передовой, которые на жаргоне вооруженных группировок именуются «tropero» – погонщик скота. В отличие от прочих формирований, которые действовали преимущественно в сельской местности и сельве, покрывающей половину территории страны, «Эль Эме» была группировкой исключительно городской, причем среди руководителей организации фигурировали даже великосветские львицы, питающие слабость к саморекламе, впрочем, как и все их однопартийцы.

В годы, последовавшие за операцией «Кондор» ^[8], правила игры в Колумбии ужесточились. Когда представитель любой из этих группировок попадал в руки военных или госбезопасности, чаще всего его ждали тюрьма, пытки и казнь без суда и следствия. Соответственно, гражданин, оказавшийся в распоряжении повстанцев, имел шанс получить свободу только после того, как его семья платила выкуп, при этом порой стороны не могли договориться об окончательной сумме годами. Тот, кто отказывался платить, исчезал бесследно. Впрочем, за небольшими исключениями, лишь подтверждающими правило, все это мы можем наблюдать и в наши дни. Любой колумбиец, имеющий приличную работу, знает не менее дюжины случаев похищений среди своих друзей, родственников или сослуживцев. При этом одни жертвы возвращались в целости и сохранности, а другие сгинули навсегда. Эти последние делятся на тех, чьи семьи не смогли набрать необходимую сумму, на тех, кто исчез, несмотря на выплаченный за них большой куш, и на тех, за кого родственники предпочли не платить, чтобы не потерять накоплений всей жизни или нескольких поколений.

* * *

Я прикорнула на плече у Анибала, когда наш небольшой самолет дважды подпрыгнул, касаясь земли. Анибал ласково потрепал меня по щеке, но, когда я попыталась встать, жестом остановил меня и указал на иллюминатор. Я взглянула и оцепенела от ужаса: по обеим сторонам взлетной полосы дефилировали две дюжины молодчиков с автоматами наперевес. Одни, щурясь от полуденного солнца, другие, пряча глаза за темными очками, деловито окружали наш самолет. По выражению их лиц было ясно, что эти ребята привыкли сначала стрелять, а уж потом задавать вопросы. Чуть поодаль, под прикрытием кустарника, стояли еще несколько человек. Двое из них небрежно поигрывали автоматами «Узи»: так девушки кокетливо крутят на пальце ключи от дорогой машины. Мне сделалось дурно, когда я представила, что может произойти, если одна из этих штуковин грохнется на землю, выплевывая шестьсот пуль в минуту. Все парни были очень молоды, одеты в удобную и даже модную импортную одежду: разноцветные рубашки поло, джинсы и сникеры. Ни намека на униформу или камуфляж.

Пока самолет катился по взлетной полосе, я подсчитывала совокупную ценность всей нашей честной компании для боевиков.

Мой жених приходился племянником предыдущему президенту страны Хулио Цезарю Турбаю, который на протяжении всего срока пребывания у власти (1978–1982) беспощадно боролся с вооруженными группировками. Особенно досталось тогда М-19, бóльшая часть руководителей которой оказалась за решеткой. Правда, уже следующий глава правительства, Белисарио Бетанкур ^[9], едва заняв президентское кресло, пообещал амнистировать и освободить тех из боевиков, кто решит сложить оружие.