Исповедь сталинского поколения - Луиза Гагут Страница 3

…Это был неофициальный общенародный референдум. Незапланированный, без объявления вопросов, на которые надлежало ответить, без разъяснительной работы и «предвыборной» агитации. И потому, может быть, более объективно отражающий состояние общественного мнения, мысли и настроения граждан. Сам фильм, обращенный к миллионам наших граждан, поставил вопросы четко и конкретно:

1. Ваше отношение к освещению средствами массовой информации отечественной истории «сталинского периода» (объективное, необъективное).

2. Считаете ли Вы, что личность Сталина сегодня исследуется доказательно и всесторонне?

3. На чьей стороне Ваши симпатии — Адамовича или Шеховцова?

Газеты писали о «взрыве» читательских откликов на фильм «Очищение», на Центральном телевидении мне сообщают, что ни одна передача на общественно-политическую тему не вызывала столько откликов (только за 2 месяца 7,5 тысячи писем), поток писем в мой адрес. Выше я уже приводил результаты «референдума». Теперь, думаю, самое время поговорить подробнее о читательских откликах на фильм и их авторах. В подавляющем большинстве писем содержатся ответы на все перечисленные выше вопросы. Около двух третей писем — отклики на фильм ветеранов войны и труда. Авторами значительной части писем являются представители послевоенного поколения, много писем от молодежи — рабочей и студенческой. Половина авторов поступивших писем — женщины, есть письма от военнослужащих. Откликнулись на фильм и бывшие осужденные, «сидевшие» при Сталине.

Письма эти — исповедь поколений, для которых фильм дал долгожданный повод высказаться о сокровенном, наболевшем. Это прежде всего исповедь поколения, уходящего из жизни и потому спешащего высказаться. Поколения, не дождавшегося неленивого, неравнодушного писателя, журналиста, которым так много хотелось сказать. Что может быть ценнее рассказа свидетелей и непосредственных участников героических событий 20–40-х годов, уже уходящих в область истории? По каким источникам будет писаться история «сталинского периода», кто еще донесет правду первых пятилеток, коллективизации, Отечественной войны и послевоенного восстановления до сегодняшних и будущих поколений?! С горечью пишут ветераны: мы не раз направляли в газеты и журналы свои свидетельства о том героическом времени, но не нашлось никого, кто ими бы заинтересовался или хотя бы по-человечески объяснил — почему об этом сейчас писать нельзя, даже не отвечали на письма — словно в глухую стену стучишься…

И хотя после фильма «Очищение», как сообщали газеты, произошел «взрыв» читательских откликов, не нашлось откликам ветеранов места на страницах газет. Их письма-исповеди не публиковались. Лишь иногда приводились короткие выдержки из писем, но, опять же, не с доброй целью, а чтобы представить автора как «сталиниста». Во многих письмах-исповедях рассказы о таких судьбах человеческих, которые могли бы составить материал для целой повести. И не только о себе, о гордости за прожитую вместе со страной трудную жизнь, но и об эпохе, о дне сегодняшнем, о боли своей за оскорбленное и униженное поколение. Об этом поколении пишут и дети ветеранов, их близкие и знакомые. И в каждом письме — боль нанесенной обиды, несправедливость содеянного в отношении ветеранов, горечь непоправимой утраты.

Сложная проблема встала передо мной при размышлении о том, как представить читателям поступившие мне письма. Думал как-то сгруппировать их — по проблемам, в них затрагиваемым, по возрасту их авторов или по каким-либо другим признакам: ветераны войны и труда, рабочий класс, колхозники, интеллигенция, молодежь, дети военных лет и т. д. Но вскоре убедился в непродуктивности каких-либо группировок. Ибо в подавляющем большинстве писем затрагиваются не только проблемы ветеранские, профессиональные, возрастные, но и проблемы, волнующие всех, и в каждом письме — об отношении к фильму, его участникам и процедуре судебного разбирательства. Представляется целесообразным выделить лишь письма женщин-фронтовичек (по причине особого отношения к ним автора — «у войны не женское лицо»), письма самых молодых авторов (они несколько отличаются от писем людей зрелого возраста), а также письма граждан, не разделяющих моей позиции.