Завещание Ленина - Рудольф Баландин Страница 3

Весной 1922 года Владимир Ильич, находясь на отдыхе в Подмосковье, работал над статьей «О значении воинствующего материализма».

Комментируя ее, бывший начальственный политработник Советской Армии, ставший при изменившейся ситуации троцкистом и антисоветчиком, Д. А. Волкогонов писал: «Мысли его радикальны и беспощадны. Ленину кажется, что программа разгрома церкви в России не только дает крупные денежные средства советской власти, но и резко продвинет страну вперед по пути социализма. Золото плюс безраздельное влияние коммунистической идеологии! Это так важно и ценно!»

Читая подобные откровения бывшего крупного номенклатурного партийного работника, начинаешь сомневаться: не поразил ли таких деятелей тот недуг, который они приписывают Ильичу? Ведь нет никакого сомнения, что пополнение казны государства, пребывающего в жуткой разрухе после мировой и Гражданской войн, действительно важно или, как выразился бы Ленин, архиважно. И господство идеологии правящей партии тоже необходимо для удержания власти.

У наивного приверженца плюрализма может возникнуть возражение: а как же в буржуазных демократиях, в западном цивилизованном обществе разрешена идеологическая борьба разных партий, защищены свобода слова и права личности. Разве нельзя было сделать то же самое в Советской России?

Нет, конечно. Народ надо было сплачивать, а не разобщать. Тут демагогия представителей разных партий ничего хорошего дать не может. Государственную систему надо было укреплять хотя бы в связи с угрозой очередной интервенции.

А на Западе, между прочим, так называемая демократия установлена не народная, а буржуазная. Она находится под пристальным призором и управлением при щедром финансировании имущих капиталы и власть.

Но вернемся к проблемам атеизма. Ничего особенного в этом труде Ленина нет. Он высказал вполне адекватные, логичные мысли. В частности, с едкой иронией отозвался о публикации в научном журнале статьи молодого социолога Питирима Сорокина, назвавшего 92,2 развода на 10 000 браков в Петрограде «цифрой фантастической». Прав был Владимир Ильич: «Всякий сколько-нибудь знакомый с общественными условиями в буржуазных странах человек знает, что фактическое число фактических разводов (конечно, не санкционированных церковью и законом) повсюду неизмеримо больше».

И все-таки в конце своей работы Ленин раздраженно заметил: «Рабочий класс в России сумел завоевать власть, но пользоваться ею еще не научился, ибо, в противном случае, он бы подобных преподавателей и членов ученых обществ давно бы вежливенько препроводил в страны буржуазной «демократии». Там подобным крепостникам самое настоящее место».

Как известно, он санкционировал такую высылку из Советской России нескольких десятков противников материализма, атеизма и марксизма (своеобразное триединство). В этом, пожалуй, проявилась не только чрезмерная «твердокаменность» ленинского мировоззрения. Сказалась и его чрезмерная нетерпимость к тем, кто не разделял его взгляды. Насильственное избавление сторонников господствующей идеологии от идейных противников не укрепляет, а ослабляет эту самую идеологию. Она становится прибежищем бездарных апологетов, крикливых демагогов, подлых лицемеров, ловких приспособленцев (пример Волкогонова, а также Горбачева, Ельцина и многих других показателен).

* * *

Той же весной Ленин передал членам Политбюро письмо по поводу беспорядков, произошедших в городе Шуе, когда толпа набросилась на тех, кто стал проводить реквизицию церковных ценностей.

«Нам во что бы то ни стало необходимо произвести изъятие церковных ценностей, — писал Ленин, — самым решительным и самым быстрым образом…» Далее он предлагает применять к церковникам, организующим выступления против власти или враждебно настроенным по отношению к ней, самые жесткие меры, вплоть до расстрела.

Это письмо Ленина вызывало и вызывает негодующие крики у защитников церкви, которых в наши дни вдруг оказалось чрезвычайно много. Хотелось бы напомнить им некоторые простые истины.

Православная церковь в течение долгого времени была надежным оплотом царской власти в России; плохо это или хорошо, — другой вопрос. С начала XVIII века волею Петра I церковь стала частью государственного механизма. Совершенно естественно, что, являясь, по сути, государственной организацией, церковь и действовала в интересах государства, политика которого далеко не всегда отвечала чаяниям широких масс населения страны.

Не случайно, что среди народа существовало, мягко говоря, прохладное отношение к священнослужителям. В русском фольклоре было множество издевательских рассказов о священниках, что верно подметил еще А. С. Пушкин и блестяще отразил в своей «Сказке о Попе и его работнике Балде».

В конце концов, церковь разделила с правящим режимом ответственность за провалы его политики и вместе с ним понесла кару в революционные годы. Так было во Франции во времена Великой французской революции, так было и у нас после Октября 17-го.

Репрессии против церкви, проводимые советским правительством, усугублялись ее борьбой с советской властью. Требуя от власти соблюдать «Божьи заповеди», священнослужители сами поступали с властью не по-божески. Ни для кого не секрет, что священники активно участвовали в Гражданской войне на стороне антисоветских сил, поднимали восстания на территории красных, организовывали заговоры и т. д. Все это происходило на фоне общественных потрясений, кровавой междоусобицы, жестоких революционных и контрреволюционных методов подавления своих противников в смутный период российской истории. И если в наше время президент демократической страны мог ввести в столицу танки и расстрелять собственный парламент, то чего же нам требовать от людей, живших в ту суровую эпоху?

Что же касается позиции церкви, занятой ею в голодном двадцать втором году, то иначе, как странной, ее не назовешь. Вместо того, чтобы отдать, по заветам Спасителя, последнюю рубашку ближнему своему, священники не пожелали помочь своей пастве, умирающей от голода, и отчаянно защищали свое «злато и серебро» от передачи в фонд голодающих. Надо ли удивляться, что Ленин с присущей ему категоричностью требовал применения расстрела для «мракобесов от поповщины»?

Не нужно забывать, что Ленин не был святым и благоверным правителем, каким объявили ныне царя Николая II. Ленин был жестким политиком, благодаря чему он смог, по словам Черчилля, вытащить страну из хаоса и анархии и вернуть ее на торный путь цивилизации.