Диверсанты. Легенда Лубянки - Павел Судоплатов - Николай Абин Страница 3

В XX в. опыт партизанской войны в Испании окажется полностью утраченным и будет восстанавливаться с помощью иностранных специалистов прямо «с колес» во время боевых действий.

На протяжении наполеоновских войн прусские офицеры также получили позитивный опыт организации партизанских действий. Согласно типично германскому академическому учению теоретика и организатора партизанской борьбы против наполеоновских войск в 1811–1812 гг. А. фон Гнейзенау, основными задачами прусских партизан, которые во внутренних материалах именовались «прусской милицией», являлись: прорыв коммуникаций французов, захват и уничтожение продовольствия; регулярное «беспокойство» неприятельских войск. Теория затрагивала не только вопросы общей программы действий, но и распространялась на тактические основы развития партизанского движения – так, например, категорически запрещалось действовать методами регулярной армии, предписывалось «избегать правильных атак». Фон Гнейзенау прекрасно отдавал себе отчет, что применение растиражированной тактики регулярной армии станет смертельно опасным для «прусской милиции» и позволит оккупантам мгновенно ликвидировать немногочисленные отряды прусских патриотов. Создание же нестандартных вариантов «военных атак» не позволит сильнейшей на то время европейской армии использовать всю свою тактическую мощь.

Отличительными знаками «прусской милиции» служили форменные кепи и военные пояса. При приближении регулярных войск противника милиционеры, спрятав оружие, кепи и пояса, превращались в обычных граждан. По стратегическому замыслу фон Гнейзенау, действия партизанских отрядов в расположении французских войск должны были подготовить базу для всеобщего восстания на немецких землях, оккупированных наполеоновской армией.

Военная кампания 1812–1813 гг., которая позднее вошла в нашу историю как Отечественная война 1812 г., обогатила русскую армию колоссальным опытом ведения партизанских действий на растянутых на сотни и тысячи верст коммуникациях противника. Однако следует признать, что партизанская война в тылу французской армии являлась вначале мероприятием не плановым, а сугубо спонтанным, бунтарским, основанным на инициативе снизу. При этом, как мы упомянули ранее, объективные предпосылки для подготовки плановых диверсионных действий против коммуникаций противника у российского военно-политического руководства имелись еще до вторжения Наполеона в Россию; они прекрасно были известны русским военным специалистам по информации, поступавшей как от военных, так и от гражданских агентов русского двора в европейских странах.

Первыми в русской армии в 1812 г. на коммуникациях противника начали действовать несшие аванпостную службу в составе пограничной стражи егерские подразделения и разрозненные отряды, отрезанные стремительным маршем французов и вынужденные самостоятельно пробиваться на соединение с главными силами 1-й и 2-й Западных армий из полного либо частичного окружения. На оккупированных территориях в борьбу с неприятелем вступали крестьяне – иногда по собственной инициативе, иногда под руководством отставших от армии военнослужащих.

Организация партизанского движения была начата русским военным командованием во второй половине августа – только через два месяца (!) после начала войны. По имеющимся историческим данным, первым о царившей в тылу французской армии беспечности сообщил поручик М. Ф. Орлов, посланный русским военным командованием в Смоленск для выяснения судьбы попавшего в плен генерала П. А. Тучкова. Будучи наблюдательным офицером, он по возвращении заявил командованию, что даже сотня казаков, отправленная в тыл французских войск, может нанести противнику много вреда.

К тому времени французский император был сильно обеспокоен тем, что его «Великая армия» стремительно сокращается, теряя при фуражировках людей больше, чем в сражениях. Обеспокоенность Наполеона объяснима: ведь накануне Бородинского сражения его войска насчитывали не более 150 000 человек из трехсот тысяч, действовавших на главном операционном направлении в начале Русской кампании. Отсутствие стратегических резервов не позволило ему в битве при Бородине уничтожить кадровое ядро русской армии и, соответственно, решить главную стратегическую задачу – победоносно завершить всю кампанию 1812 г. в России.

После Бородина ситуация с организаций партизанского движения значительно изменилась. Теперь действия созданных на местах и специально выделенных из армии более чем двадцати отрядов, не считая большого числа неучтенных «партизанских партий», были подчинены единой задаче и координировались верховным командованием русской армии.

«Поелику ныне осеннее время наступает, через что движения большою армиею делаются совершенно затруднительными… то и решился я, избегая генерального боя, вести малую войну, ибо раздельные силы неприятеля и оплошность его подают мне более способов истреблять его, и для того, находясь ныне в 50 верстах от Москвы с главными силами, отделяю от себя немаловажные части в направлении к Можайску, Вязьме и Смоленску», ^[4] – писал главнокомандующий русской армией фельдмаршал князь Михаил Илларионович Кутузов.

Под термином «малая война» понимались самостоятельные действия небольших отрядов регулярной или иррегулярной кавалерии в промежутках между генеральными сражениями. Их задачей являлись разведка и нападения на подразделения противника на бивуаках, на марше, при проведении им фуражировок и т. п.

Армейские партизанские отряды были мобильными, численностью от 50 до 500 человек, комплектовались преимущественно из казаков и гусар, реже с привлечением улан и кирасир. В их задачу входило уничтожение живой силы противника, его транспорта, продовольствия и фуража, разведка и проч. Перед командирами отрядов ставились боевые задачи в пределах зон их ответственности, на случай проведения совместных операций сообщались районы действий соседних отрядов. Так была определена главная стратегия партизанских действий – постоянная угроза на внутренних коммуникациях противника.

Боевая практика определила и основы партизанской тактики. Так, после того как часть отряда И. С. Дорохова была окружена противником, Кутузов приказал написать для него специальное практическое руководство:

«Партизан никогда в сие положение прийти не может, ибо обязанность его есть столько времени на одном месте оставаться, сколько ему нужно для накормления людей и лошадей. Марши должен [летучий отряд] партизан делать скрытные, по малым дорогам [и более ночью; днем скрываться в лесах]. Пришедши к какому-нибудь селению, никого из оного не выпускать, дабы не можно было дать об нем известия. Днем скрываться в лесах или низменных местах. Словом сказать, партизан должен быть решителен, быстр и неутомим». ^[5]

Результат действий партизанских отрядов хорошо описывает Арман де Коленкур:

«Мы все время должны были держаться настороже… Неприятель все время тревожил наши коммуникации за Гжатском и часто прерывал их между Можайском и Москвой… В этих прелюдиях все видели предвестие новой системы, цель которой – изолировать нас. Нельзя было придумать систему, которая была бы более неприятной для императора и поистине более опасной для его интересов». ^[6]