Занимательная история. Выпуск 1 - Андрей Гоголев Страница 3

Сделаем резкий поворот в теме: когда подступила к Руси экологическая катастрофа в связи с повальной вырубкой лесов (по крайней мере вокруг редких тогда «мегаполисов») и когда реально отступали периоды оледенений? Иначе говоря, когда для саранчи урожай злаковых стал доступен технически? Ведь через тайгу ей нет ходу!

Ещё интереснее. Как говорят биологи, «вредитель полностью истребляет все насаждения, объедая листья и молодые пагоны деревьев». Неужели этим божьим тварям не хватило изобильных лиственных лесов Руси? Почему они так упорно стремились к пахотам на берегах рек, которые на много менее обильны съестным для саранчи, чем лиственные леса?

Не пора ли свести баланс меж данными биологии, ботаники, климатологии, астрономии, почвоведения, географии и истории? Включив логику, наконец!

Арабески

Про непроходимые леса Руси – это не фантазии! Даже не в XI веке, а и через триста лет, в 1316 году Тверской князь Михаил, затеяв свою очередную карательную ходку на Новгород, попросту заблудился со всем своим воинством по дороге:

«Того же лета князь великий Михайло, поим воа многы, иде к Новгороду; и зли вожи зеведоша в лихаа места, и князь великий взвратися, и много пакость бысть полку его».

Немудрено: на большинстве древних карт европейская территория России выглядит как Сибирь сегодня, – бескрайние леса с огромным количеством рек и речушек, на узких берегах которых и селились люди – люди воды, арии (от Ar – вода). Насколько плотно? По данным археологов, на территории Белоруссии найдено более 2000 городищ, датируемых VIII веком и ранее; остатков древнерусских поселений откопано – 1306, локализованы также ещё 262 летописных города-памятника.

Что же касается экологической катастрофы за тогдашним МКАДом, то её первые признаки отметил уже в 1517 году барон Герберштейн: «По пням больших деревьев, видным и поныне, ясно, что вся страна ещё не так давно была очень лесистой». Но барон не ездил на Север, где чуть позже, Иван IV перед своим нашествием на Ливонию в 1558 году несколько сот дней (sic!) занимался ремонтом и прокладкой дорог через чащобы, болота и реки, – ведь иначе ему бы не удалось протащить пушки, своё главное военное преимущество перед балтийскими марионетками Тевтонского ордена!

Но и после «подвигов» Ивана IV экологическая катастрофа ещё не подошла вплотную к домам славян средней полосы России. В 1606 году польский интеллектуал Станислав Немоевский подсчитал, что меж Смоленском и Москвой ему пришлось форсировать более 300 водных преград, включая подболоченные места. Экологический кризис грянул в следующем веке, когда под столицей расплодились винокурни, стекольные и прочие заводы, требующие огромных затрат энергии. Только тогда власть опомнилась, введя стоверстовую «зону отчуждения» вокруг города, запретив в этой зоне любую промышленность. Вот откуда появился карательный приговор «Сослать за 101-й километр»! Про уголь и торф тогда ещё не ведали, и что их залежей под носом (под Тулой и в Мещёре) было немерено, получается, также не знали?

Однако все эти экологические ужасы Руси меркнут перед аналогичной катастрофой в Японии, когда деревья делали именными, а за их порубку следовала только смерть! Например, в 1773 году возле Эдо все деревья были подсчитаны и отмаркированы.

Уместно прежний вопрос повторить, но по-иному. Каким образом саранчу никто и никогда в Сибирской тайге не видел, но в тайге Московии та саранча «тешилась» неоднократно, но только до момента достижения экологической ситуации XVIII века? Вопрос: а не описывал ли монах-«летописец» XVI столетия реалии своего времени, преднамеренно искажая датировки записей?

Ещё раз зададимся вопросами. Если:

• на пути саранчи «вдруг» вставал мощный хвойный массив, который был им в пищу непригоден;

• на воду едоки садиться не могли;

• на берегах рек пищи для саранчи практически не было, то каким образом мириады крылых проникали вглубь Руси, в её северные области?