Турецкий фронт России. 1914-1917 - Алексей Олейников Страница 3

Заключение Тройственного союза под гегемонией Германии, направленного против России, не в последнюю очередь было вызвано итогами этой войны. Турция на этот раз связала свою судьбу с германизмом, вступив на стороне германского блока в Первую мировую войну.

Участие России в Первой мировой войне напрямую было связано с вопросом о Константинополе и судьбе турецких Проливов.

Константинополь, Царьград… Названия, которые тревожат душу любого христианина. В течение столетий после падения последней византийской цитадели в 1453 г. и западные, и восточные христиане мечтают о возврате Константинополя – ключа между Востоком и Западом, Европой и Азией. Для России начала XX в. – вопрос религиозно-политический (преемство власти от Византии, церковных традиций, сама концепция Москвы как Третьего Рима) дополнился экономической составляющей. В частности, вопрос о Проливах, контроле над Дарданеллами (и как следствие, возможность экспорта зерна из южнорусских губерний – 90 % русского зерна и 50 % всего экспорта проходило через Босфор и Дарданеллы, а во время Первой мировой войны – это и главная возможность военно-технического сотрудничества с союзниками по Антанте) – одна из причин участия России в Великой войне, политика, красной нитью проходящая через действия как императорского, так и Временного правительств (достаточно вспомнить «дарданелльскую ноту» министра иностранных дел Временного правительства П. Н. Милюкова, вызвавшую его отставку).

Очевидно, что первостепенным вопросом в контексте коалиционной войны Антанты и Германского блока был вопрос о контроле над турецкими Проливами – Босфором и Дарданеллами. Пролив Босфор (длина около 30 км) соединяет Черное море с Мраморным, а Дарданеллы (длина 65 км) соединяет европейскую часть Турции (полуостров Галлиполи) и азиатскую (северо-западная часть) Малой Азии, связывает Мраморное море с Эгейским.

Из-за стратегически важного положения турецких Проливов их статус неоднократно служил предметом спора великих держав. В наступившей Первой мировой войне их значение было трудно переоценить.

Во-первых, вступление Турции в войну в ноябре 1914 г. рано или поздно приводило Россию в состояние изоляции от западных союзников, что могло ослабить Восточный фронт борьбы с германским блоком. Во-вторых, необходимо было осуществить изоляцию Германии – основного игрока Четверного союза – от Турции. Это было необходимо как из стратегических, так и экономических соображений (в частности, в силу зависимости Германии от внешних источников сырья). Морская блокада Германии (по сути и давшая в итоге победу Антанте) не могла быть полностью эффективной без закрытия Дарданелл. В-третьих, необходимо было повлиять на Турцию с целью вывода ее из войны путем угрозы Константинополю. Учитывая стратегическое положение Оттоманской империи и количество скованных ею войск союзников, это могло оказаться ключом к выигрышу всей войны. Наконец, в-четвертых, достигалось влияние на позицию нейтральных стран, прежде всего Румынии и Греции.

Операция в Проливах отвлекала внимание турецкого командования от Суэцкого канала и других театров военных действий (ТВД), и через Черное море связывала русские войска на Кавказе и английские силы в Иране, Месопотамии и Египте – в перспективе они могли быть использованы против германской и австро-венгерской армий. Кроме того, в случае удачного исхода операции по захвату Проливов Болгария присоединялась к Антанте, Сербия и Черногория были бы спасены, Австро-Венгрия подвергалась быстрому разгрому, и война закончилась бы в результате всего вышеперечисленного на пару лет раньше.

Если еще учесть и тот факт, что по секретному соглашению 1915 г. контроль над Проливами передавался Российской империи, становится очевидным, что наше государство было крайне заинтересовано в удачном исходе этой стратегической операции.

В силу важности Проливов и трудности проведения операции по овладению ими, они становятся объектом воздействия всей Антанты – британских, французских и русских сухопутных и военно-морских сил. Россия участвовала в этих событиях комплексно – планируя самостоятельную Босфорскую экспедицию (для воздействия на восточную часть Проливов) и участвуя в Дарданелльской операции англо-французов (штурмовавших западную часть Проливов). Огромное значение придавалось и действиям Кавказской армии, активные операции которой притягивали на себя значительные турецкие ресурсы.

Несмотря на то что Оттоманская империя – государство, паразитирующее на достоянии православной Византийской империи, и заслужило в XIX в. прозвище «больного человека Европы», к началу войны оно было достаточно сильно.

Военные реформы конца XIX – начала XX в. и опыт Балканских войн выковали из оттоманской армии грозного соперника для войск европейских держав.

Оттоманская империя представляла собой к 1914 г. в военном и территориальном аспектах внушительную силу. Достаточно вспомнить, что за четыре года Великой войны ее армия и флот сражались на пяти театрах военных действий – Кавказе против русской Кавказской армии, Синайско-Палестинском фронте, Дарданелльско-Галлиполийском, Аравийском и Иракском фронтах против союзников России по Антанте. Отдельные части турецких войск действовали в Румынии и Галиции, Салоникском фронте, косвенно доставляли неприятности Антанте в Иране, Афганистане, Судане и Сахаре.

Генерал-квартирмейстер Кавказского фронта Е. В. Масловский давал следующую характеристику турецких войск: «Турки-османлисы, как боевой материал, были высокого качества, смелые, храбрые, чрезвычайно выносливые, нетребовательные и скромные, и в то же время дисциплинированные; вообще, по своей природе были настоящими воинами, обладая и отличающим истинного воина благородством. Они храбро дрались, почти всегда принимали штыковой удар, хорошо применялись к местности, хорошо шли в атаку, отлично оборонялись, и только, сбитые с первой полосы укреплений, не всегда могли удержаться на второй полосе, если им не дать времени оправиться, преследуя настойчиво: в этом сказывалось свойство восточных народов – впечатлительность при неудаче» ^[1]. Тот же автор, говоря о турках как о серьезном противнике: «Ведь это был тот противник, который в течение этой же последней войны успешно боролся с англичанами в Месопотамии, пленив там часть их сил и не имея при этом численного превосходства. Это был тот противник, который прибыл на Кавказ с высоко поднятым настроением победителей англичан и французов в упорной борьбе на Галлиполийском полуострове, где его противником было введено в бой 549 тысяч человек, колоссальные технические средства и мощная судовая артиллерия» ^[2], приводит оценки германского специалиста: «Вопреки всем недостаткам (обучения и снабжения) храбрость, способность к сопротивлению и дисциплина турок давали им превосходство над всеми расами Азии и Африки и делали их способными бороться против европейских войск. Постепенное прибытие к ним материальной части и немецких специалистов придавало им грозную ценность», а также британского генерала Ч. Таусгенда (взятого турками в плен в Месопотамии): «Это наиболее упорные из всех солдат Европы и Азии, дисциплинированные, прочно спаянные в одну массу, более упорные и более твердые, чем немцы» ^[3].