Фаворит богов - Анна Емельянова Страница 3

Чья-то тень скользнула возле него в тумане. Тиберий напрягся и осторожно нащупал рукоять меча, лежащего рядом на траве. Послышались звуки борьбы и крик, перешедший в стон.

— Варвары! — зазвучали взволнованные голоса солдат, кто-то зажёг факел.

Вскочив, Тиберий увидел, как в зареве огня факелов, всего в двух шагах от него на земле лежит умирающий варвар, с хрипом выплёвывая сгустки крови. В его груди торчит меч юного воина Германика. Сам Германик, опустившись на одно колено, склонился над варваром и тяжело дышит из-за недавней борьбы.

— Что случилось? — резко спросил Тиберий.

— Этот человек в одиночку проник в лагерь, чтобы убить вас, господин мой, — отозвался Германик. — Видимо, он знал, как вы выглядите, и следил за вами. А я, в свою очередь, следил за ним. Когда он подобрался к вам, я убил его.

Вокруг стали собираться встревоженные случившимся воины. Некоторые с восхищением взирали на Германика, многие громко хвалили его за верность командиру.

— Наверное, я должен поблагодарить тебя, Германик, — угрюмо произнёс Тиберий. — Ведь ты спас мне жизнь. Спасибо тебе.

Варвар перестал шевелиться и затих. Вытащив из его груди меч, Германик слегка кивнул Тиберию.

— Я уверен, что вы бы на моём месте поступили так же, — молвил он.

— Конечно, — холодно ответил Тиберий.

Этот юноша ему никогда не нравился. Германик был сыном его родного брата, Друза. Несколько лет назад, заметив ум, благородство и искренность отрока, Октавиан подумывал о том, чтобы, обойдя Тиберия, передать тому власть. Старого кесаря останавливала лишь чрезмерная юность Германика.

Тогда Октавиан настоял на том, чтобы Тиберий, став наследником, усыновил племянника и сделал впоследствии преемником. Тиберий, который во многом зависел от решений Октавиана, был вынужден согласиться, но с тех пор стал с осторожностью относиться к племяннику.

Германик понимал чувства дяди. Он не стремился к власти, но, как и Тиберий, был всего лишь марионеткой в руках Октавиана и людей, к нему приближённых.

Красивый, среднего роста, с вьющимися белокурыми волосами и продолговатым лицом, он обладал мягкостью манер, учтивостью и сдержанностью и потому очень располагал к себе людей. Его огромные голубые глаза умели ласкать своим взором, а улыбчивость и спокойствие придавали Германику обаяние. На отца он похож не был. Про него говорили, что в нём проявилась кровь его матери, Антонии.

Он редко покидал дом своей семьи в Риме, но этот поход уже принёс ему славу, невзирая на юный возраст. Слыша разговоры солдат, Тиберий иногда думал, что Германика в армии любят намного больше, чем его. Германик олицетворял собой всё то, что ценилось в Риме. А после нынешнего происшествия, число его поклонников лишь увеличилось.

Проводив Германика долгим, пристальным взором, Тиберий мрачно усмехнулся. Конечно, ему следует быть благодарным, ведь Германик только что спас его от варвара. Но в сердце Тиберия, к его собственному удивлению, не находилось места для признательности.

Внезапно среди тумана, постепенно таявшего в свежем утреннем воздухе, прозвучал отдалённый звук фанфар. По дороге, ведущей от соседнего леса к берегу реки, ехал большой отряд преторианцев, сопровождавший чей-то паланкин.

Насторожившись, Тиберий поднял с земли свой плащ и ножны. «Посланники Августа», — догадался он.

Между тем кавалькада приближалась. Достигнув подступов к лагерю, командир преторианцев, придержав коня, подозвал одного из солдат и о чём-то спросил его.

Решительно зашагав навстречу прибывшим, Тиберий окликнул командира:

— Эй, воин! Вижу, что ты прибыл от Августа и сопровождаешь посланника! Приветствую тебя!

— И я вас приветствую, господин Тиберий, — ответил командир преторианцев, спешиваясь. — Мы привезли сюда человека, который передаст вам послание Августа.

Полог паланкина приподнялся и Тиберий заметил Вебуллена. Толстяк хмурился, утратив свой обычный румянец, он был утомлён путешествием.

Кряхтя, вольноотпущенник покинул паланкин и отвесил Тиберию неуклюжий поклон.

— Да, это я, господин мой... Я верный слуга старого кесаря, желающий доставить от него сообщение будущему кесарю, — и он тяжело вздохнул.

Тиберий усилием воли подавил охватившее его волнение. Он знал, что если Октавиан прислал к нему Вебуллена, это означало лишь то, что поручение отчима носило личный характер, ведь Вебуллен был доверенным слугой отчима.

Веснушчатое лицо Тиберия слегка побледнело, но глаза по-прежнему горели холодным блеском. Кивнув, он подал Вебуллену руку и пригласил пройтись вдоль берега реки.

— Как только ты всё расскажешь мне, Вебуллен, я немедленно прикажу накормить тебя и предоставить в твоё распоряжение шатёр, — молвил он.

Вебуллен согласно кивнул. Они побрели по берегу Рейна, глядя, как над поверхностью воды ещё клубится туман. Кроны дубов, вязов и осин уныло шелестели листвой.

— Я слушаю тебя, — произнёс Тиберий, когда вблизи от них не осталось посторонних.

Голос у Тиберия глухой, довольно низкий. Он редко кричит. Зато иногда интонации его речи звучат очень резко, грубо. Но Вебуллен никогда на него не обижается. Нрав Тиберия ему хорошо известен.

— Октавиан сильно болен, господин.

— Мне это известно. Он был болен, ещё когда я уезжал на Рейн.

— Сейчас ситуация приняла более серьёзный характер.

— Что же изменилось? — насмешливо осведомился Тиберий.

— Было важное знамение, — проговорил Вебуллен. — А потом и предсказание. Над Римом разразилась гроза, и удар молнии выбил первую букву в слове «Caesar» у статуи Августа на Палатине. Астрологи считают, что ему осталось править всего сто дней, после чего он будет обожествлён. Октавиан не сомневается, что предсказание верно. На днях он отбыл в путешествие по государству, чтобы в последний раз взглянуть па просторы и подданных. Меня он выслал к вам с приказом — Вы должны прибыть в Нолу. Именно в Нолу собирается ехать Октавиан сразу после того, как покинет Неаполь.

Выслушав Вебуллена, Тиберий задумался. Он стоял у самой воды, рассеянно наблюдая за мирным течением реки. Сколько раз прежде он думал о том, что рано или поздно ему предстоит принять власть... и вот теперь всего несколько недель отделяют его от этого события.

— Вы станете новым кесарем, — дрогнувшим голосом произнёс Вебуллен.

— Хм! А что говорит моя матушка по поводу предсказаний?

— Ливия — мудрая женщина и не спорит с мужем. Я полагаю, она понимает, что её ждут перемены — гибель супруга и триумф сына. Она всегда любила вас. Именно вы были частью её души.

— Да, меня она любила больше, чем Друза, — кивнул Тиберий. — Но лишь потому, что я очень похож на неё. В любом случае Друз погиб, и у неё есть только я. С Октавианом боги не дали ей детей. Поэтому у него не было выбора при назначении преемника, ведь от брака со Скрибонией у него лишь дочь Юлия.