«Медовая ловушка». История трех предательств - Игорь Атаманенко Страница 3

— Мой дорогой, я впервые слышу об этом! Ты находишься в Непале меньше, чем я, а вместе с тем тебе, оказывается, известны такие сенсационные подробности индуистских традиций, как же так?!

— Не забывай, дорогая, что я — атташе по культуре, поэтому изучение традиций индуизма входит в круг моих служебных обязанностей…

Что же касается сожжения жён, то существует два вида сати — «сахамарана» (смерть вдвоём) и «анумарана» (смерть в одиночку).

В первом случае вдова сжигает себя вместе с трупом супруга, во втором — женщину, предварительно накачав наркотиками, сжигают добрые родственники после кремации усопшего. Если же она попытается выскочить из огня, то несчастную оглушают дубинкой… Скажи, ты какой вид сати предпочитаешь?

— После всего услышанного я предпочла бы умереть раньше тебя… А до этого обязуюсь беречь тебя, как зеницу ока. Теперь, насколько я понимаю, это входит в круг моих супружеских обязанностей, не так ли, дорогой?

— Это мне подходит! — весело ответил разведчик, польщённый понятливостью своей подруги-жены.

Выйдя из храма, Полещук первым делом открыл конверт.

Мама моя родная, держите меня семеро! — внутри находилось исполненное на английском языке свидетельство о браке, куда были вписаны истинные анкетные данные разведчика — вопиющая наглость жреца!

Полещук ещё раздумывал, что ему предпринять — вернуться в этот брезентовый храм-шапито и демонстративно швырнуть конверт в жертвенный огонь или устроить этому взяточнику-священнику допрос с пристрастием, — как вдруг услышал характерный щелчок замка сумочки, которую Сэлли держала в руках, — там исчез второй экземпляр свидетельства о браке.

Взгляды молодожёнов встретились. В глазах американки полыхал огонь триумфа — игра сделана, теперь ты — мой муж!

Двоеженец понял, кем инициировано письменное оформление их тайных супружеских отношений.

«Но зачем она это сделала? — спрашивал себя Полещук. — Неужели эта великовозрастная дурёха надеется таким способом навсегда привязать меня к себе?! Если это так, то она — святая простота! А если… Нет-нет, без всяких “а если”! Ясно как божий день: девочка влюбилась в меня по уши и начала чудить… Ладно, сейчас мы всё разложим по полочкам!»

Заорав во всю глотку: «Такси!!» — Полещук так резко схватил Сэлли за руку, что та от неожиданности вскрикнула:

— О нет, Леон!

«Ничего, девочка! — подумал разведчик, волоча женщину к проезжей части дороги. — Сейчас ты у меня быстро усвоишь разницу между мною и этими безобидными побирушками в лохмотьях, которые нас окружают… Я тебе не индус, не сын оборванца Махатмы Ганди, я — советский разведчик! Сейчас мы тебя быстро расколем, кто тебя надоумил на выписку свидетельства о браке, да ещё и в двух экземплярах!»

Расколоть Грэйвс не удалось даже после второй бутылки виски. Сам же брачный аферист напился так, что, проснувшись поутру в роскошном номере делийского «Хилтона», долго не мог сообразить, где находится и что это за женщина, которая обнажённой лежит рядом…

В голове с грохотом перекатывались бильярдные шары похмелья, настроение встречаться с «Шахом» пропало напрочь, и Полещук не нашёл ничего лучшего, как отказаться от намеченной явки и продолжить возлияния по случаю бракосочетания в каком-нибудь приличном кабаке.

Тем более что Сэлли выразила готовность оплатить все прихоти своего новоиспеченного мужа:

— Ты такой забавный, Леон, когда выпьешь! Ты произносишь удивительные слова. Комплименты, которых мне никогда и ни от кого не доводилось слышать… Вообще я заметила, что все славяне отличаются утонченностью, естественностью, даже самые несчастные из них незаурядны.

Полещук хотел было спросить, где и когда Сэлли успела пообщаться со славянами, чтобы так глубоко познать их психологию, но в постпохмельном бессилии не в силах был пошевелить языком…

В последующем, начиная со дня делийского бракосочетания, все расходы по закупке спиртного возьмет на себя Грэйвс. Вернее, ведомство, к которому она принадлежит. И ведь было из-за чего!

В доставляемые Сэлли напитки спецы из ЦРУ регулярно подмешивали препарат под названием «сыворотка истины», которая притупляет мозговые центры, отвечающие за самоконтроль, «разжижает» волю, вынуждая подопытного к непроизвольным высказываниям. Разведчице оставалось только направлять их уточняющими вопросами в нужное русло, а американским «слухачам» — записывать разглагольствования захмелевшего Полещука.

Таким образом Беллингхэм вскоре узнал очень много нового о советской резидентуре, её составе и о взаимоотношениях между советскими разведчиками, действовавшими в Непале.

* * *

Перед отлётом из Дели разведчики заехали каждый в своё посольство.

Сэлли Грэйвс — чтобы доложить об успешно проведенной операции «Узы Гименея».

Полещук — чтобы составить телеграмму, в которой сообщил о несостоявшейся явке, обвинив во всём «Шаха».

К известию в московском Центре отнесутся с пониманием, потому что необязательность агентов из числа индусов была общеизвестна. Удивительные люди! Полное отсутствие дисциплины и чувства ответственности перед секретными работодателями у индусов сочетается с внешне ярко выраженным стремлением помочь своему оператору, оказать услугу, сделать приятное и ни в коем случае не отказать в чем бы то ни было.

Перенос явки с «Шахом» устраивал Полещука и по другой причине: чаще ездишь — больше командировочных. А деньги разведчику нужны позарез…