Трибуле - Мишель Зевако Страница 3

Было восемь часов вечера. Темнота, непроницаемая, как чернила, окутала город. Резкими порывами налетал холодный октябрьский ветер. Возле ограды Тюильри смутно вырисовывались очертания одинокого домика. Там свила гнездо любовная связь короля и прелестной мадам Феррон. Слабо освещенное окно на втором этаже здания казалось тусклой путеводной звездочкой.

Комнаты была подготовлена для долгих и страстных свиданий. Декор призван был оживить и до крайности возбудить любовное влечение. Монументальная кровать походила на обширный алтарь, сооруженный для постоянного возобновления эротических жертвоприношений.

На кресле, на коленях у короля Франциска I, сидела обнаженная женщина. Ее ослепительного бесстыдства не затуманивал ни один, даже самый легкий, покров. Она подставляла свои губы и нежно шептала:

– Ну еще один поцелуй, мой Франсуа…

Женщина была молода и чрезвычайно красива. Мраморная нагота ее блестящей розовой кожи, гармоничные линии ее тела, изогнувшегося в сладострастной позе, сияющий ореол ее светлых волос, рассыпавшихся по плечам, бархатистая жгучесть ее глаз, ускоренное колыхание ее груди, усиливавшее страстный порыв, – весь этот волшебный ансамбль возбуждал короля. Теперь это была уже не женщина, не прекрасная мадам Феррон. Это была сама Венера, великолепная в своем распутстве.

– Еще один поцелуй, мой король…

Нервные руки Франциска обвили гибкую талию, он побледнел, сжал любовницу, подхватил ее, почти изнемогшую от чувств, и перекатился вместе с нею на постель…

А снаружи, прячась в тени, какой-то мужчина следил за освещенным окном… Этот мужчина, неподвижный, бесчувственный к уколам холода, мертвенно-бледный, с напряженным лицом, этот мужчина смотрел в окно, и взгляд его был полон отчаяния…

С губ наблюдавшего срывались бессвязные фразы.

– Мне лгали! Это невозможно! Мадлен не может мне изменять! Ее нет в этом доме! Мадлен меня любит! Мадлен непорочна… Человек, бывший у меня сегодня, солгал! И тем не менее я, несчастный, пришел сюда. Я тут выслеживаю, терзаюсь, жду, когда откроется дверь…

А тем временем в амурном покое король Франциск уже собирался уходить.

– Вы скоро вернетесь, мой Франсуа? – вздохнув, спросила молодая женщина.

– Клянусь небом! Вернусь очень скоро, клянусь! Разве у меня нет сердца?.. Прощай, милая… А ты обратила внимание на серебряную шкатулку, которую я принес с собой?

– Что мне до шкатулки, мой король!.. Возвращайтесь скорее.

– Конечно! А ведь эту шкатулку только что изготовил специально для вас Бенвенуто Челлини.

– Ах, как мне будет не хватать вас, мой нежный любовник!

– В эту шкатулку я положил жемчужное ожерелье. Оно так подойдет к вашей алебастровой шее… Прощай, милая…

Поцеловав Мадлен в последний раз, король Франциск спустился в нижний этаж.

На пороге открытой двери он остановился, вгляделся в темноту, различая силуэты сопровождавших его придворных, затем улыбнулся и пошел навстречу эскорту.

– Вас что-то удивило, сир? – спросил Эссе.

– Сейчас увидите!

В этот момент из мрака вынырнула тень. Незнакомый мужчина подошел к стайке придворных. Взгляд его блуждал по лицам этих господ… Кто же среди них предатель?.. Кто похитил у него жену?

– Не вы ли это, Феррон? – с насмешкой в голосе спросил Франциск.

Мужчина напрягся, пытаясь узнать говорившего. Руки его судорожно сжались, словно уже впились в горло соперника.

– А вы? – процедил он сквозь зубы. – Ты! Кто ты?

Но внезапно руки его бессильно упали.

– Король! Король! – потерянно забормотал он.

В ответ раздался взрыв смеха… Феррон почувствовал, как рука его сжимает какой-то предмет. Несколько мгновений он оставался неподвижным, остолбенев от ужаса и безнадежности… Когда же Феррон пришел в себя, когда его кулаки снова сжались в твердой решимости действовать, кучка сеньоров уже растворилась в ночи…

Король и придворные остановились всего в двадцати шагах от дома. Они с любопытством ждали, что же произойдет дальше.

– Ну, как вам понравился сюрприз? – спросил король.

– Великолепен! А какое лицо было у Феррона!

– Ба! – захохотал король. – Его удовлетворит цена колье, которое я только что оставил наверху.

«Любовник Мадлен только что передал Феррону ключ от дома, где была совершена супружеская измена!»… Такой вот «сюрприз» приготовил король-рыцарь!

Хрип, рыдания, вызванные ужасными страданиями, раздирали горло Феррона. Внезапно кто-то положил руку ему на плечо.

– Я пришел, мэтр Феррон, – прошептал неизвестный. – Я верен слову.

Феррон тупо посмотрел на подошедшего.

– Палач! – радостно вскрикнул он.

– К вашим услугам, мой господин. Вы сказали мне: «Приходи в восемь часов к ограде Тюильри. Ты понадобишься». Вот я и пришел!

Феррон вытер пот со лба, потом протянул руку палачу:

– Ты согласен совершить … то, о чем я с тобой недавно говорил?.. Не испугаешься?.. Не откажешься?

– Вы же заплатите!

– Речь идет о женщине… Согласен?

– Мужчина, женщина – какая разница!

– Всё готово?.. Повозка есть?

– Ждет там, за поворотом.

– Хорошо, – выдохнул Феррон. – Не раздумаешь? Не испугаешься? Доведешь дело до конца?

– В половине двенадцатого мне откроют ворота Сен-Дени. Я знаю там кое-кого из стражи. В полночь всё будет кончено: не важно, кто там – мужчина или женщина!

– Тогда жди здесь! Жди!

Феррон проскользнул в таинственный и притягивающий дом.

Наверху Мадлен Феррон томно одевалась, думая о том, что она расскажет мужу в их семейном очаге, объясняя причину своего долгого отсутствия…

Она ведь полюбила!.. Безумно, всей своей душой, всем своим телом она полюбила!

Своими влажными губами, зрачками, утонувшими в нежности, Мадлен Феррон сладко улыбалась собственному отражению в большом зеркале, перед которым она красовалась. Но внезапно губы ее похолодели. Голос у Мадлен пропал, и она застыла в неподвижности. Зрачки ее расширились от ужаса. Взгляд не отрывался от изображения, появившегося в зеркале. Оно отражало мужчину, только что открывшего дверь и остановившегося на пороге, бледного, словно призрак… Это было изображение Феррона!