Горькое лето 1941-го - Николай Ефимов Страница 3

— Для того чтобы лучше понять, что же случилось в 1941 году, нельзя забывать, что до нападения на СССР Гитлер завоевал одиннадцать европейских стран, в том числе Францию, использовал для войны ресурсы практически всей Европы с населением 300 млн человек. Ресурсы, которые Германия могла использовать для ведения войны, возросли почти в 6 раз, в том числе людские в 3,7. Ресурсы каменного угля у Германии увеличились в 1,9, электроэнергии — в 2,7, нефти — в 20, стали — в 2,2 раза. 6,5 тысячи промышленных предприятий оккупированных стран выполняли германские заказы.

Германия захватила около 4,5 тысячи французских, английских, чехословацких, бельгийских танков и другой техники, хотя наши историки все это почему-то не учитывают. 90 дивизий вермахта были оснащены трофейными автомобилями. Для войны против нашей страны было брошено 190 дивизий, 5,5 млн человек, свыше 47 тыс. артиллерийских орудий и минометов, 4,3 тыс. танков, 5 тыс. боевых самолетов. Таким образом, нам пришлось в 1941 году противостоять огромной, небывалой в истории военной силе.

Сложной, запутанной и во многом неопределенной оставалась военно-политическая обстановка, что затрудняло принятие адекватных стратегических решений. Не было полной ясности в позиции Великобритании и США. Полет Гесса в Англию в мае 1941 года означал, что Гитлер еще не терял надежды договориться с Лондоном, что грозило Советскому Союзу остаться в полной изоляции перед лицом надвигающейся агрессии на Западе и Востоке.

В этой неустойчивой военно-политической обстановке особенно важно было учитывать позицию США. В мае 1941 года на совещании начальников штабов Рузвельт говорил, что «если Сталин не спровоцирует нападение Германии, то США поддержат СССР. В противном случае — не будут вмешиваться».

Первостепенное значение в этих условиях приобретала максимальная осторожность в политике и военно-стратегических шагах, чтобы ни при каких обстоятельствах, ни под каким видом не дать ни малейшего повода для обвинения нашей страны в развязывании войны. Этой политической цели было подчинено все, в том числе стратегические решения, связанные с приведением Вооруженных сил в готовность к отражению агрессии.

Кроме того, со стороны фашистского руководства проводилась широкомасштабная, изощренная дезинформация. Прежде всего, продолжала имитироваться подготовка к высадке германских войск на территорию Англии. Геббельс подготовил специальную статью в газете, которая, дав статье огласку, наутро была конфискована. Гитлер предлагал провести международную конференцию с участием СССР по проблемам предотвращения войны. Сосредоточение крупных группировок войск на Востоке объяснялось интересами ведения войны в Югославии и Греции, необходимостью вывести их из-под ударов британской авиации.

Поступали, конечно же, разведдонесения, в том числе от Зорге, о возможном нападении Германии. Но не меньше было и донесений противоположного характера. Советский посол в Лондоне И. М. Майский за несколько дней до войны докладывал, что Гитлер может выступить против Советского Союза только после окончания войны с Англией. К такому же выводу приходил начальник Разведуправления Генерального штаба Ф. И. Голиков.

Вообще распространенный в те времена стереотип о невозможности ведения войны Гитлером одновременно «на двух фронтах» был надуманным. В отличие or Первой мировой войны в 1941 году никаких «двух фронтов» для Германии, по существу, не было. После поражения Франции в июне 1940 года Англия находилась за Ла-Маншем и континентальной угрозы для Германии не представляла.

Сталин, будучи уверенным, что ему все же удастся оттянуть начало войны, поручил ТАСС сделать сообщение от 13 июня 1941 года, в котором выражалась уверенность, что германо-советский пакт о ненападении будет и впредь соблюдаться как советской, так и германской сторонами. Это было сделано с целью политического зондажа, но своей стороне, командованию военных округов никаких объяснений на этот счет не последовало, что дезориентировало как общество, так и личный состав армии и флота.

В какой-то мере на Сталина, видимо, произвело впечатление письмо Гитлера, присланное ему 14 мая 1941 года. Гитлер писал: «При формировании войск вторжения вдали от глаз и авиации противника, а также в связи с недавними операциями на Балканах, вдоль границы с Советским Союзом скопилось большое количество моих войск, около 80 дивизий, что, возможно, и породило циркулирующие ныне слухи о вероятном военном конфликте между нами.

Уверяю Вас честью главы государства, что это не так. Со своей стороны я тоже с пониманием отношусь к тому, что Вы не можете полностью игнорировать эти слухи и также сосредоточили на границе достаточное количество своих войск.

Таким образом, без нашего желания, а исключительно в силу сложившихся обстоятельств, на наших границах противостоят друг другу весьма крупные группировки войск. Они противостоят в обстановке усиливающейся напряженности слухов и домыслов, нагнетаемых английскими источниками.

В подобной обстановке я совсем не исключаю возможности случайного возникновения вооруженного конфликта, который в условиях такой концентрации войск может принять очень крупные размеры, когда трудно или просто невозможно будет определить, что явилось его первопричиной. Не менее сложно будет этот конфликт и остановить.

Я хочу быть с Вами предельно откровенным. Я опасаюсь, что кто-нибудь из моих генералов сознательно пойдет на подобный конфликт, чтобы спасти Англию от ее судьбы и сорвать мои планы.

Речь идет всего об одном месяце. Примерно 15–20 июня я планирую начать массированную переброску войск на запад с Вашей границы.

При этом убедительнейшим образом прошу Вас не поддаваться ни на какие провокации, которые могут иметь место со стороны моих забывших долг генералов. И само собой разумеется, постараться не дать им никакого повода. Если же провокации со стороны какого-нибудь из моих генералов не удастся избежать, прошу Вас, проявите выдержку, не предпринимайте ответных действий и немедленно сообщите о случившемся мне по известному Вам каналу связи».

Некоторые историки, журналисты до сих пор продолжают утверждать, что никакой внезапности нападения не было. Но фактор внезапности не есть нечто абстрактное, он возникает и дает о себе знать в зависимости от того, как люди и прежде всего руководство воспринимают данные об обстановке и назревающую угрозу.

В мае — июне 1941 года правительством СССР были приняты решения по частичному отмобилизованию 800 тыс. человек для доукомплектования приграничных военных округов, выдвигались из глубины несколько резервных армий, за несколько дней до войны начали выдвигаться ближе к госгранице мехкорпуса и некоторые танковые дивизии, как, например, дивизия И. Д. Черняховского в ПрибВО.

Вместе с тем дивизии первого эшелона, расположение которых проглядывалось противником, не были приведены в полную боевую готовность. К началу войны в большинстве своем они оставались в пунктах постоянной дислокации и не успели занять назначенных оборонительных рубежей. К тому же на главных направлениях противник создавал 5—6-кратное превосходство в силах и средствах. В результате войска первого эшелона сразу же попали в крайне тяжелое положение. В этом одна из главных причин наших неудач и поражений в начале войны.