Бояре Романовы в Великой смуте - Александр Широкорад Страница 3

Глава клана Захарьиных Михаил Юрьевич постригся в монахи и умер в 1538 или 1539 г. [4]. Три его сына и брат Григорий Юрьевич остаются в малых чинах (не выше окольничего) и не участвуют в дворцовых интригах.

Так, о Григории Юрьевиче Захарьине известно лишь, что жену его звали Ульяна, брак был бездетен, и супруги постриглись в монахи, приняв имена Гурий и Евпраксия. Долгое время считалось, что Григорий Юрьевич погребен в Новоспасском монастыре. На самом же деле он умер 1 марта 1556 г. и погребен в Смоленском соборе московского Новодевичьего монастыря.

Брат же Роман Юрьевич ушел со службы и умер 10 февраля 1543 г. в возрасте около 40 лет. Сведений о его жизни почти не сохранилось. Роман служил окольничим при Василии III и первый раз упоминается в разрядах во время похода 1532 г., а последний раз упоминается в разрядах в 1535 г. Дальше он по неясным причинам на службе не состоял.

Исследования останков Романа Юрьевича показали, что он был высоким (178—183 см), атлетически сложенным мужчиной. Череп его представляет классический тип атланто-балтийской расы (узкое продолговатое лицо, высокий прямой лоб, светлые волосы). Левая нога скелета была согнута и, видимо, не разгибалась и при жизни. Роман Юрьевич страдал болезнью Педжета – патологическим процессом костной системы, в основе которого лежит нарушение внутрикостного метаболизма (обмена веществ). Видимо, болезнь костей левой ноги и стала причиной ухода Романа со службы.

Видимо, Роман был любимцем отца, и Юрий Захарьевич завещал ему свой деревянный терем, стоявший рядом с каменной церковью Святого Георгия на Дмитровке.

В историю же Роман Юрьевич вошел исключительно своей плодовитостью. Чтобы не путать его многочисленное потомство с детьми и внуками Михаила Юрьевича, их стали называть Юрьевы-Романовы, а затем – просто Романовы.

Роман Юрьевич был дважды женат. Имя первой жены до нас не дошло, вторую жену звали Ульяна Федоровна [5]. У Романа были сыновья Далмат, Данила и Никита, а также дочери Анна и Анастасия.

Старший сын Романа Далмат не надолго пережил отца и умер бездетным 5 октября 1543 г. Дочь Анна была выдана за князя Василия Андреевича Сицкого, Рюриковича, потомка ярославских удельных князей. С Сицкими мы будем часто встречаться, поэтому придется сказать о них несколько слов.

У Давида Федоровича, князя Ярославского, умершего в 1321 г., было два сына – Василий Грозные Очи и Михаил. Старший сын получил в наследство город Ярославль, а младший – город Мологу. Михаил Моложский имел троих сыновей. В результате его удел был разделен на три части. У его старшего сына Федора было четыре сына, и опять удел делится на четыре части. В результате у Семена Федоровича оказались лишь земли на реке Сить. Поэтому этого Семена прозвали Ситским, позже прозвище изменилось на Сицкий. Он и стал родоначальником многочисленных Сицких князей. Правда, сам Семен имел всего двоих сыновей, из которых Борис был бездетным, а Петр имел лишь одного сына – Федора Кривого. Зато Кривой наплодил семерых сыновей. Одним из внуков Федора Кривого и был Василий Андреевич Сицкий.

У Василия и Анны Сицких родилось три сына – Юрий Косой, Василий и Федор, а также дочь Степанида.

Младшая дочь Романа Юрьевича Захарьина – Анастасия – ко времени смерти отца оставалась в девицах.

В Житии святого Геннадия Любимградского сказано, что он приехал в Москву и посетил дом Романа Захарьина на Дмитровке. Геннадий благословил сыновей Романа – Данилу и Никиту, а благословляя Анастасию, пророчески сказал: «Ты еси розга прекрасная и ветвь плодоносная, будеши нам государыня царица».

Скорее всего это позднейший вымысел, начала 40-х гг. XVII века, когда нужно было любой ценой обосновать законность воцарения Михаила Федоровича. Вот и пришлось Геннадию Любимградскому-Костромскому выступать в роли архангела Гавриила.

13 декабря 1546 г. шестнадцатилетний Иван позвал к себе митрополита Макария и объявил, что хочет жениться. На следующий день митрополит, отслужив молебен в Успенском соборе, пригласил к себе всех бояр, даже опальных, и они все вместе отправились к великому князю. Иван сказал Макарию: «Милостию божею и пречистой его матери, молитвами и ми-лостию великих чудотворцев, Петра, Алексея, Ионы, Сергия и всех русских чудотворцев, положил я на них упование, а у тебя, отца своего, благословяся, помыслил жениться. Сперва думал я жениться в иностранных государствах у какого-нибудь короля или царя. Но потом я эту мысль отложил, не хочу жениться в чужих государствах, потому что я после отца своего и матери остался мал. Если я приведу себе жену из чужой земли и в нравах мы не сойдемся, то между нами дурное житье будет. Поэтому я хочу жениться в своем государстве, у кого Бог благословит, по твоему благословению». По словам летописца, митрополит и бояре заплакали от радости, видя, что государь так молод, но уже ни с кем не советуется. Но молодой Иван еще больше удивил их, сказав: «По твоему, отца своего митрополита, благословению и с вашего боярского совета хочу прежде своей женитьбы поискать прародительских чинов, как наши прародители, цари и великие князья, и сродник наш великий князь Владимир Всеволодович Мономах на царство, на великое княжение садились. И я также этот чин хочу исполнить и на царство, на великое княжение сесть».

Как далее гласит летопись, бояре обрадовались, что государь в таком еще младенчестве, а прародительских чинов поискал. На самом же деле многие бояре удивились, а некоторые (судя по письмам Курбского) огорчились принятию нового титула.

Отметим, что ранее на Руси царями называли лишь византийских императоров и золотоордынских ханов. Зачем же понадобился царский титул юному Ивану? Большинство дореволюционных и советских историков считали, что царский титул был нужен для укрепления позиции Московского государства в отношениях с другими странами. Так, А.А. Зимин и А.Л. Хорошкевич отмечали: «Дополнение короткого слова „царь“ и в без того уже пышном титуле великого князя – „Государь и великий князь московский, владимирский и прочих земель“ – делало его носителя равным по чину императору „Священной Римской империи“, ставило выше европейских королей – датского, английского, французского и многих иных, в том числе и ближайших соседей и соперников – польского и шведского, уравнивало с восточными соседями – казанским, астраханским ханами – наследниками Золотой Орды, недавними повелителями Руси… Столица государства, Москва, отныне украсилась новым титулом – она стала „царствующим градом“, а русская земля – Российским царством» [6].

Увы, это лишь красивый набор слов. На самом же деле факт принятия нового титула Иваном IV был тщательно засекречен от заграницы. Первыми о нем дознались польские послы, приехавшие в Москву через два года. Послы потребовали от бояр письменных объяснений, почему великий князь Московский стал царем. Бояре категорически отказывались дать письменный ответ. Лишь через несколько недель в Польшу были отправлены русские послы, которые постарались затушевать значение царского венчания. «Ныне, – говорили они, – землею Русскою владеет государь наш один, поэтому митрополит и венчал его на царство Мономаховым венцом».