Повседневная жизнь жен и возлюбленных французских королей - Ги Шоссинон-Ногоре Страница 29

Отныне связь, объединившая судьбы Генриха и Генриетты, казалась порванной. Однако наследство заговорщиков Антрагов не позволяло Генриетте полностью избавиться от подозрений, и когда в 1610 году король был убит, ускользнуть ей не удалось. Рава-льяк утверждал, что действовал в одиночку и не имел никаких сообщников, но ему не поверили. Слишком многим была выгодна смерть короля. Подозревали Испанию, иезуитов, Эпернона, Антрага и его дочь. Когда несколько месяцев спустя после казни преступника мадемуазель д'Эскоман обвинила Генриетту и Эпернона в том, что они водили рукой Равальяка, она не смогла привести убедительных доказательств, но внешних признаков хватало. Эта дама хорошо знала Генриетту и жила у нее и у ее сестры. Генриетта и Эпернон, вне всякого сомнения, водили знакомство с Равальяком. Мадемуазель де Тийе, любовница д'Эпернона, много раз принимала его у себя. Несмотря на предположения, Генриетту не беспокоили, но сомнения остались. Если она была замешана в заговоре, то оказалась в полном проигрыше. Накануне того, как пасть от руки убийцы, Генрих принял помазание на царство вместе с Марией Медичи: и отныне никто уже не мог оспаривать ее титул королевы и ставить под сомнение легитимность дофина. У Генриетты больше не осталось никаких шансов заставить признать права своего сына.

Если Генрих ГУ вынужден был отражать повторявшиеся натиски со стороны собственных любовниц и бастардов своих предшественников, то и он сам стал источником затруднений, которые причиняли его незаконные дети его же преемнику. Генриху приписывали бессчетное множество любовниц (число 54, принятое после подсчета и получившее известность, представляет собой лишь наружную часть айсберга), и избыток детей; официально он узаконил восьмерых своих бастардов, детей от Габриэль д'Эстре: Цезаря, Александра и Екатерину де Вандом; детей Генриетты д'Антраг: Генриха и Габриэль де Верней, Антуана, сына графини де Море, и двоих детей Шарлотты дез Эссар. Горечь, смуту и мятеж принесли стране Вандомы; мятежный нрав вызывал у них искушение, как и у остальных знатнейших людей королевства, извлечь выгоду из сумеречного периода регентства. Цезарь, семью годами старше дофина, умный и решительный, был любимым сыном Генриха IV. Воспитывавшийся в королевской семье, учившийся в Сен-Жермене вместе с легитимным наследником, он лелеял свои надежды с большой горечью в сердце: разве его мать не должна была стать королевой Франции, а он сам дофином? В 1609 году он женился на Франсуазе де Меркер, она принесла ему в приданое наместничество Бретани, а его брат Александр стал главным приором Франции и генералом галер на Мальте. Отпрыски д'Эстре не могли жаловаться на судьбу, но их характеры слишком хорошо подходили к заговорщицкому духу эпохи, чтобы мудро довольствоваться золотым покоем, дарованным им их отцом. Они с удовольствием вмешивались во все смуты периода регентства и представляли постоянную опасность, пока, наконец, Ришелье не решил подрезать им крылья.

Заговор Шале возродил старые связи бастардов с Испанией. Они планировали убийство Ришелье и возведение на трон брата Людовика XIII, Гастона Орлеанского. Заговорщики — Шале, Вандомы, Конде, Суассон — рассчитывали на финансовую поддержку со стороны испанцев. Но заговор провалился. Шале был обезглавлен, а Вандомы заключены в Венсен, где в 1629 году Александр скончался. Более удачливый Цезарь в следующем году получил свободу. Но успокоился ли он? Это маловероятно, и в любом случае оставались догадки относительно его участия в неблаговидных действиях. В 1640 году он был даже обвинен в покушении на Ришелье и, желая обрести убежище от преследователей, бежал в Лондон. У него было два сына, Луи, герцог де Меркер, и Франсуа, герцог де Бофор, которые были вовлечены в заговор Сен-Мара, обер-шталмейстера Франции, изобличенного в подготовке ниспровержения, читай — убийства, Ришелье. Сообщниками Сен-Мара были Де Ту, Буйон и Гастон Орлеанский, с которым у Бофора существовали тесные связи… Подозреваемый в соучастии, сын Цезаря предпочел держаться подальше от Бастилии и присоединился к своему отцу в Лондоне. Вандомы с удовлетворением восприняли смерть Ришелье: они надеялись на перемену своего положения и возвращение влияния, которого лишила их абсолютистская политика кардинала. Фактически у Ван-дома старшего были важные козыри, и благоприятные обстоятельства быстро дали возможность это ощутить. Королева Анна благоволила к Вандому и Мазарини, который, дабы сохранить завоевания Ришелье, нуждался в поддержке. Мазарини обратился к Бофору, а немного позже — к Цезарю. Королева встретила их ласково, рассчитывая на их помощь, чтобы нейтрализовать амбиции Гастона Орлеанского и Конде: король лежал при смерти, и Анна не желала делить регентство с этими слишком чванливыми принцами. Смерть короля в мае 1643 года, предвещавшая, казалось бы, осуществление смелых надеязд Вандомов, обернулась против них. Завещание Людовика XIII назначало Анну регентшей, но под опекой Совета, куда должны войти Гастон Орлеанский, Кон-де и государственные министры. Вандомы почувствовали себя одураченными. Они запаслись терпением, ибо королева добилась от парламента признания завещания Людовика XIII недействительным, но их ожидало скорое разочарование. Получив власть, Анна назначила Мазарини премьер-министром и, больше не нуждаясь в Вандомах, обманула их надежды: они не получили никакого места в Совете и тогда дерзко соединились с оппозицией. Отныне они объявили войну Мазарини — так же, как раньше враждовали с Ришелье.

Пылкий Бофор, наделенный фамильным добродушием, унаследованным от своего предка, Генриха IV, и «умом намного ниже среднего», по отзыву Реца, но смелый и любезного нрава, подстегиваемый своей любовницей, мадам де Монбазон, а также мадам де Шеврез, которую ничто не могло излечить от страсти к интригам, вскоре организовал заговор «Влиятельных». План Бофора отличался размахом, поскольку он надеялся не только устранить Мазарини, но и опрокинуть всю французскую политику, как внешнюю, так и внутреннюю: положить конец абсолютизму, сформированному Ришелье и продолженному Мазарини, вернуться к старым формам правления, примирить Францию с Австрией. Но этот великолепный заговор был не более чем секретом Полишинеля, и все знали о замыслах заговорщиков. Всех сослали, кроме Бофора, заключенного в Венсене. Его отец Цезарь, не имевший никакого желания оказаться в тюрьме, предпочел удалиться во Флоренцию, а Меркер смирился и предложил Мазарини выдать за него его племянницу Лауру Манчини. Тем временем в Венсене вспыльчивый Бофор еще больше ожесточился. Когда началась Фронда, этот отважный и популярный принц, раздраженный бездействием, мечтал вырваться на свободу, чтобы воевать с Мазарини. И 31 мая 1648 года ему удалось бежать — как раз, когда вспыхнула парламентская Фронда, — и присоединить свои интриги к проискам тех, кто стремился извлечь выгоду из затруднений двора. Обосновавшись на улице Кинкампуа, он под прозвищем «Короля рынка» организовал под Парижем нечто вроде народного королевства, которым очень гордился. Он причинял много беспокойства, и Мазарини пришлось использовать в отношении Вандомов весь свой дипломатический талант: за Меркера он выдал свою племянницу, а Бофору пообещал наследственное право на должность адмирала, занимаемую Цезарем де Вандомом. Тем не менее Бофор, во главе своей армии, утвердился в Париже, но не сумел помешать молодому королю и Мазарини вернуться туда в феврале 1653 года.

Монархия Бурбонов торжествовала победу, а эпопея бастардов-Вандомов завершилась их подчинением власти, которую отныне никто не осмеливался оспаривать. Интриганы, заговорщики и мятежники превратились в послушных и верных слуг монархии. Цезарь де Вандом, назначенный морским министром, верноподданно нес службу вплоть до своей смерти в 1665 году; Бофор стал его наследником в этой должности: он покорно служил, как и его отец, но внезапно исчез в ходе морской экспедиции, организованной Людовиком XIV в 1669 году, чтобы отнять у Турции Крит. Наследники Вандомов в лице детей Меркера не противодействовали королевскому главенству. Эпоха мятежных бастардов закончилась. Они почувствовали силу власти и отступились от смут, порождаемых колебаниями трона. Отошла в прошлое Фронда, наступило время всеобщего послушания, и бастарды заняли свое место среди тех, кто служил абсолютизму.