Величайшая победа Роммеля - Сэмюель У. Митчем Страница 29

После провала наступления 2–й бронетанковой бригады на запад она была атакована с севера 21–й танковой дивизией. «Ариете» вступила в бой, ударив с юга, и британская бригада оказалась под огнем с трех сторон. Два полка 22–й бронетанковой бригады бригадного генерала Керра были отвлечены от намеченной атаки Бир—эль—Хармата, чтобы помочь 2–й бронетанковой. В ходе беспорядочных столкновений они понесли тяжелые потери. Едва не погиб и сам Ламсден, когда рядом взорвалась бомба с немецкого пикировщика. Его адъютант был убит.

9–й уланский полк к 15.00 снова выдвинулся на исходную позицию и приготовился атаковать хребет, который все еще удерживала 15–я танковая дивизия. Предполагалось, что английская артиллерия откроет огонь в 15.20 и прикроет район наступления дымовой завесой. «Гранты» и «Стюарты» Макдоннела вместе с несколькими уцелевшими крейсерскими танками должны были под прикрытием дымовой завесы совершить бросок вперед, чтобы завязать бой с немецкими танками и 88–мм орудиями на малой дистанции. Но взаимодействие танков и артиллерии у англичан оказалось, как всегда, отвратительным, и артиллеристы открыли огонь за 10 минут до того, как танкисты были готовы двинуться. В результате, когда английские танки поднялись на хребет, дымовая завеса рассеялась, и воздух был кристально чист. А у артиллеристов кончились дымовые снаряды. Уланский полк был уничтожен. Танк полковника Макдоннела получил попадание, однако он успел «переменить лошадь», хотя никакого успеха его полк не добился. Видя, что атака захлебнулась, командир 2–й бронетанковой бригады приказал 9–му уланскому отступить. Из 45 танков, имевшихся в составе полка 26 мая, уцелели только 10. Но бой еще не закончился. Капитан Джон Брайт вспоминал:

«Клочок пустыни, на котором последние 3 дня шли бои, представлял собой неописуемое зрелище. Каждый ярд песка был исчерчен следами танковых траков и зиял воронками. Повсюду валялись стреляные снарядные гильзы. Пехотные окопы и орудийные позиции были вырыты всюду, где только можно. Их окружали обломки наших и вражеских танков, сгоревшие бронеавтомобили, скелеты грузовиков и тягачей. Каждый порыв ветра поднимал облака мелкой белой пыли.

У нас не было времени мыться и бриться. Все были измотаны недосыпанием и нервным напряжением. Мы выглядели, как настоящие оборванцы, в перепачканных лохмотьях и с налитыми кровью глазами».

К 16.00 от 10–го гусарского полка остались только 3 танка, 9–й уланский потерял половину своего состава.

Его передвижной перевязочный пункт на грузовике был уничтожен бомбой германского пикировщика. Старший врач был тяжело ранен осколками германского снаряда. Полк понес такие потери, что медики запросили помощи у Гнедых королевы. На следующий день 9–му уланскому было приказано отвести уцелевшие «Гранты» и их экипажи в расположение Гнедых королевы и отойти в тыл. Как и несколько других британских танковых полков, он окончательно потерял боеспособность.

Бой завершился около 17.00, когда началась песчаная буря. «Танки и грузовики сбились вместе, словно овцы. Люди укрывались внутри машин, чтобы получить возможность хоть как—то дышать, так как снаружи дул опаляющий ветер», — писал позднее Б.Г. Симпкинс.

Англичане могли в этот день добиться много больше, если бы сработал план генерала Ламсдена. XXX корпус передал 4–ю бронетанковую бригаду под его командование в полдень, однако ее командир из—за песчаной бури не сумел связаться с Ламсденом. Когда командующий наконец приказал бригаде двинуться на юг, к месту главных событий, из—за той же бури она сбилась с пути и столкнулась с 90–й легкой дивизией возле Бир—эль—Хармата. Бригада потеряла 5 «Грантов» и 3 «Стюарта» от огня германских противотанковых пушек.

Тем временем на севере 32–я армейская танковая бригада бригадного генерала Уиллисона попыталась отбить высоту 209. Однако взаимодействие сил не было налажено, хотя 1–я южноафриканская пехотная дивизия располагалась совсем рядом. Защитники высоты (39–й противотанковый батальон) подбили 7 пехотных танков, прежде чем англичане отступили. Однако ночью немцы оставили свои позиции, так как Роммель приказал отступать.

Но теперь даже Лис пустыни был вынужден признать, что его первоначальный план провалился. Он отменил высадку с моря группы Хеклера и решил отойти на юго—запад, к линии британских минных заграждений, которые он намеревался форсировать. Через пробитые коридоры он смог бы восстановить контакт с тыловыми базами и остальными частями армии. Этот план, как позднее писал британский историк Барнетт, «продемонстрировал всю неповторимость его гения». Англичане полагали, что Роммель будет прорываться из западни на восток, и в течение следующих нескольких дней действовали, исходя из этого предположения. Однако Роммель собирался прорываться на запад. В очередной раз он решил сделать то, чего противник от него совершенно не ожидал.

В английских штабах царило полное удовлетворение ходом боя. Ударные силы Роммеля были прижаты к минным полям, и предполагалось, что на следующий день они израсходуют остатки боеприпасов. (В ходе боя англичане постоянно переоценивали значение неохраняемых минных заграждений и заграждений, прикрываемых только патрулями.) Генерал Ритчи, штаб которого все еще располагался в Гамбуте, восточнее Тобрука, думал, что у него появился шанс уничтожить артиллерией германские танки, пока его собственные танковые и моторизованные бригады будут охотиться за германскими транспортными колоннами на юге. «Роммель бежит!» — радировал он в штаб Средневосточного Командования.

В этот момент генерал Окинлек тоже разделял всеобщее настроение оптимизма и эйфории. В ответ он радировал: «Браво, 8–я Армия! Добейте его». Он даже предложил начать наступление на запад, назначив целью легким подвижным соединениям Мечили и Бенгази.

Однако битва на линии Газала была еще очень далека от завершения. По словам британского историка, «Роммель был еще не разбит. Хотя ситуация была опасной, его решительность и уверенность уравновешивали это». Немецкий генерал уже подготовил свой план. Прежде всего, он решил отвести все свои ударные силы в район, который потом станет известен как «Котел», где они окажутся под прикрытием хребтов Сидра и Дахар—эль—Аслаг, а также британских минных заграждений, идущих на север от Бир—Хакейма. (Эти минные поля были частью второй линии обороны главной оборонительной позиции Газала.) Во—вторых, он решил захватить Бир—Хакейм и уничтожить 1–ю бригаду Свободной Франции. В—третьих, он намеревался снова начать наступление на север, чтобы перерезать Прибрежную дорогу, отрезать и захватить дивизии союзников, занимающие линию Газала. Наконец, он не отказался от решения захватить Тобрук. Окровавленный, но непоколебимый, Роммель не собирался позволить кому—то или чему—то отвлечь себя от выполнения плана.

Уничтожение 150–й пехотной бригады

К вечеру 28 мая бригадный генерал К.У. Хэйдон, командир британской 150–й бригадной группы, был уверен, что его соединению, которое занимало позиции от Тарик—Капуццо до Тарик—эль—Абда, угрожает атака с востока, которая может привести к гибели бригады. Поэтому он отозвал самый южный из своих батальонов, который удерживал дивизию «Триесте», и приготовился к круговой обороне, заняв укрепленную позицию Гот—эль—Уалеб вблизи от Сиди—Муфтаха.