Великие женщины Древней Руси - Светлана Кайдаш-Лакшина Страница 29

Войска вышли из Кремля через Фроловские, Никольские и Константино-Еленинские ворота, и каждого воина, который проходил под воротами, кропили святой водой. Женщины остались на кремлевской площади одни. К Москве-реке спускались деревянные лестницы с рундуками от великокняжеского Набережного терема, который был живописным деревянным дворцом, — великолепным для своего времени. Княгиня Евдокия села на «урундуке под стекольчатыми окнами» терема, вероятно, остальные жены расположились на деревянных лестницах. Они смотрели вдаль, за Москву-реку, вслед уходящему войску. «Сказание о Мамаевом побоище» донесло до нас речь великой княгини Евдокии, которую она не решилась произнести на площади, перед ратниками мужа, но тут, дав волю слезам, она обратила ее к своим слушательницам — «княгиням, боярыням, женам воеводских и женам служних».

Евдокия не причитала, как в традиционных народных плачах, что муж, уходя на войну, оставил ее одну с малолетними детьми, хотя страшилась его гибели в предстоящем сражении и боялась за судьбу маленьких сыновей, если он не вернется живым. Она молилась, чтобы Дмитрий Иванович «победил супротивных ему супостатов». «Не сотвори, Господи, так же, как раньше, когда великая битва русских князей на Калках с погаными татарами… Со времени того калкского бедствия и великого побоища татарского до сих пор еще Русская земля уныла», — сказала великая княгиня Евдокия. Высокий государственный и исторический смысл речи великой княгини Евдокии заставляет увидеть в ней русскую женщину, осознающую ответственность не только за судьбу своей семьи, своих детей, но и за судьбу Русской земли.

Евдокия знает русскую историю, понимает связь ее «начал и концов» и как следствие этого — значение похода своего мужа.

Не случайно она вспомнила не нашествие Батыя, огнем и кровью прошедшее по Русской земле, а первое столкновение с татаро-монголами на Калке, когда из-за несогласия русских князей друг с другом они потерпели поражение. Теперь русские князья объединились, чтобы состоялось Куликовское сражение. Женщина, провожающая мужа на войну, — это традиционный народный и литературный сюжет, знакомый нам еще со времен «Слова о полку Игореве», где Ярославна плачет по своему мужу князю Игорю. Но в Древней Руси женщина не только провожала мужа на войну — она еще и сама сражалась.

Когда все войска из множества русских городов и княжеств собрались в Коломне, то, как пишет летописец, «сыны русскыя наступиша на великыа поля Коломенскыа», так что невозможно обозреть рать великого князя. Многие русские князья стали соратниками Дмитрия Донского. Тогда это слово было полно живого военного смысла. Соратник — товарищ по рати, по воинству. Ими стали князья владимирский, ярославский, белозерский, ростовский, стародубский, оболенский, тарусский, звенигородский, кашинский, брянский, можайский и др.

В Коломне великий князь Дмитрий сделал смотр всему войску и разбил его на полки, в каждый назначив воеводу: полк правой руки, полк левой руки, засадный полк. «А в правой руке воеводы учини князя Андрея Федоровича Ростовского» ^[43], — сообщает нам летопись.

С ростовскими ратниками на коломенском смотру стояли, видимо, и две ростовские амазонки-всадницы, одетые в воинские доспехи… Одна из них была дочерью князя Андрея Федоровича. Спустя столетия, во время войны с Наполеоном, подвиг Надежды Дуровой, которая, переодевшись в гусарское платье, пошла воевать с французами, стал известен всем. Немало восхищался им Пушкин. К сожалению, девица-кавалерист, по-видимому, ничего не слышала о своих предшественницах, которые были участницами Куликовской битвы. Как впоследствии и Дуровой, им пришлось скрывать под мужским платьем и доспехами свой женский облик.

24 августа войска Дмитрия Донского переправились через Оку и вступили в «дикое поле», бескрайние степи, подвергаясь опасности нападений со стороны татаро-монгольских отрядов. И ростовские амазонки делили наравне с мужчинами тяготы этого длинного перехода. Двенадцать дней занял этот степной путь, пока не вышли к Дону. Дон был рекой кочевников, далекой от северных русских княжеств. Здесь было исконное раздолье русских витязей-богатырей — Ильи Муромца, Добрыни Никитича, Алеши Поповича (также родом из Ростова) и русских амазонок-богатырок, славных «полениц», с которыми и богатыри подчас не могли справиться. Поленицы (поляницы) — это царь-девицы, богатырь-девицы, которые «поликовали» в поле, то есть вели жизнь, полную степных приключений и опасностей.

Поленицы — героини многих русских былин, и можно только сожалеть, почему мы так мало о них знаем и помним. Ведь чтут же чехи свою деву-воительницу Власту, а поляки — легендарную красавицу Ванду. Вот как в былине «Об Илье Муромце и удалой поленице» рисуется русская дева-богатырка: