Апостол Павел - Ален Деко Страница 29

Наступил наконец час для Павла и Варнавы: «и, войдя в синагогу в день субботний, сели» (Деян 13:14). Сначала к ним присматривались. Просто так, из интереса, как-никак незнакомцы. Потом решили удовлетворить любопытство: «После чтения закона и пророков, начальники синагоги послали сказать им: мужи братия! если у вас есть слово наставления к народу, говорите» (Деян 13:15).

Проповедники с нетерпением ожидали этого приглашения. Павел поднялся и произнес длинную речь о преемственности в истории народа Израиля. Чтобы записать эту речь, Луке пришлось использовать весь свой талант. «Мужи Израильтяне и боящиеся Бога! послушайте» (Деян 13:16).

Невозможно не вспомнить о Петре, произносившем речь в храме, о Стефане, выступавшем перед синедрионом, — их речи сохранила для нас рука Луки. Вся Библия проходит перед нами в словах Павла: «Бог народа сего избрал отцов наших и возвысил сей народ во время пребывания в земле Египетской, и мышцею вознесенною вывел их из нее…» (Деян 13:17).

Странствие еврейского народа по пустыне, возвращение в Израиль, раздел земель, возвышение судей, взаимоотношения царей и пророков — ничего не забыл в своей речи Павел.

«…Поставил им царем Давида, о котором и сказал, свидетельствуя: нашел Я мужа по сердцу Моему, Давида, сына Иессеева» (Деян 13:22).

Кто знает, может, собравшиеся покачивали головами и боролись с одолевавшей их дремотой. Эти слова они слышали столько раз! Понимание же этой речи для нас очень существенно: она позволяет уловить смысл учения Павла и аргументы, приводимые им, начиная с этого времени, в доказательство своих — поистине революционных — выводов. Постепенно голос Павла набирал силу, и синагога очнулась от дремоты.

«Из его-то потомства Бог по обетованию воздвиг Израилю Спасителя Иисуса» (Деян 13:23). Павел сделал паузу, а присутствующие обратились в слух. «Мужи братия, дети рода Авраамова, и боящиеся Бога между вами! вам послано слово спасения сего» (Деян 13:26).

Явно «боящихся Бога» было здесь немного, но к этому меньшинству стоило обратиться, что не преминул сделать Павел. Он продолжил: «Ибо жители Иерусалима и начальники их, не узнав Его и осудив, исполнили слова пророческие, читаемые каждую субботу, и, не найдя в Нем никакой вины, достойной смерти, просили Пилата убить Его. Когда же исполнили всё написанное о Нем, то, сняв с древа, положили Его во гроб. Но Бог воскресил Его из мертвых. Он в продолжение многих дней являлся тем, которые вышли с Ним из Галилеи в Иерусалим и которые ныне суть свидетели Его перед народом. И мы благовествуем вам, что обетование, данное отцам, Бог исполнил нам, детям их, воскресив Иисуса, как и во втором псалме написано: Ты Сын Мой: Я ныне родил Тебя» (Деян 13:27–33).

Воскресение Христа, твердо говорил Павел, внимательно глядя на собравшихся, пока единственное и неповторенное событие: «Итак, да будет известно вам, мужи братия, что ради Него возвещается вам прощение грехов; и во всем, в чем вы не могли оправдаться законом Моисеевым, оправдывается Им всякий верующий» (Деян 13:38–39).

Кто из иудеев, кроме Павла, осмелился бы утверждать, что у закона Моисеева есть пределы и что пределы эти можно преступать? Лишь один до сего времени — апостол Стефан. Ему это стоило жизни. Павел не только повторил слова Стефана, но и сделал далеко — в вечность — идущие выводы.

Так постепенно, из месяца в месяц, из года в год, одолевая одно препятствие за другим, убирая противоречие за противоречием, будет строиться христианская теология.

По словам Шалома Бен-Хорина, иудея и специалиста по истории религий, выступления Павла в синагогах точно вписываются в рамки традиционной службы: чтение парашат хашавуа (буквально «недельная глава») — главы Торы, избранной для этой недели; затем хафтара (буквально «завершение») — отрывок из пророков, потом проповедь. Для толкования неясных мест в ходе проповеди обращались к раввину, который бывал в этих местах проездом, или к какому-либо ученому гостю. Так поступают и в наши дни. Бен-Хорин считает, что это вполне в духе традиции пригласить прочесть проповедь в синагогах диаспоры Павла, наверняка представлявшегося учеником Гамалиила. Павел начинал толкование Писания в духе иудаизма эллинистического периода, но затем сообщал весть об Иисусе — это слушатели-иудеи неизменно воспринимали как святотатство.

Правда, в Писидийской Антиохии скандала не случилось. Наоборот, Павла просили продолжить рассказ в следующую субботу: «Когда же собрание было распущено, то многие Иудеи и чтители Бога, обращенные из язычников, последовали за Павлом и Варнавою, которые, беседуя с ними, убеждали их пребывать в благодати Божией» (Деян 13:43).

«Чтители Бога»? Это все те же «боящиеся Бога». А еще к слову «чтители» будут добавлять: «необрезанные». Точнее не скажешь.

Слух о двух путниках, неизвестно откуда прибывших и рассказывающих о странных событиях, разошелся по городу мгновенно. В следующую субботу синагога была битком набита народом, и иудеи неожиданно оказались в меньшинстве среди язычников, жаждавших послушать иноземцев. «…Иудеи, увидев народ, исполнились зависти и, противореча и злословя, сопротивлялись тому, что говорил Павел» (Деян 13:45).

Легко вообразить молельный зал, где в давке нечем дышать, а те, кому не хватило места внутри, толпятся у входа. Как и неделей раньше, Павел берет слово, но при первом же упоминании имени Иисуса раздаются гневные выкрики. Чтобы понять почему, обратимся снова к Бен-Хорину. Он хорошо знает то, о чем пишет: «Иудеи, даже если речь идет об эллинизированных и достаточно свободомыслящих евреях диаспоры, со всей очевидностью почувствовали, что они столкнулись с отчуждением собственной традиции, с толкованием, выходящим за пределы закона. В противовес тому, что могли подумать многие христианские теологи, это чувство возникло не из-за утверждения Павла об Иисусе как Мессии. Не в этом заключается суть скандала… Если бы Павел ограничился тем, что объявил о приходе Мессии в лице Иисуса из Назарета, он бы не оказался в таком конфликте с синагогой, который отметит всю его жизнь. Столкновение произошло потому, что Павел, с одной стороны, в глазах иудеев умалял значение закона Моисеева в самом широком смысле этого слова, а с другой — он проповедовал абсолютное равенство между язычниками и иудеями, что сводило на нет идею избранности народа Израилева».

Отказать евреям в праве быть избранным народом — значит действительно потребовать от них слишком многого. И лучшее доказательство этому мы найдем в событиях вечера того же дня. В то время как иудеи сыпали проклятиями, остальные им возражали: дайте ему сказать! Язычники хотели узнать больше о необыкновенном Иисусе, имя которого пробуждало в них мечты. Языческий пантеон постоянно обогащался новыми богами: почему бы не допустить в него и Христа? Тем более что Он обещал равенство всем.

Отсюда и столкновение интересов, к счастью, ограничившееся только словесной перепалкой. Следовало ли Павлу и Варнаве умерить пыл своих речей? Это не было им свойственно. Присутствие в синагоге в таком количестве язычников давало проповедникам шанс, который нельзя было упустить. Они с дерзновением воззвали к иудеям: «Вам первым надлежало быть проповедану слову Божию…» Но взрыв негодования заставил их продолжить вполне предсказуемо: «…но как вы отвергаете его и сами себя делаете недостойными вечной жизни, то вот, мы обращаемся к язычникам». Потрясенные этими словами иудеи умолкли. Теперь Павел и Варнава, уступая слово друг другу, говорили именно для язычников: «Ибо так заповедал нам Господь: Я положил Тебя во свет язычникам, чтобы Ты был во спасение до края земли. Язычники, слыша это, радовались и прославляли слово Господне, и уверовали все, которые были предуставлены к вечной жизни» (Деян 13:47–48).