Крестоносец. За Гроб Господень - Пол Догерти Страница 29

Элеонора заползла под повозку к Имогене, чтобы поесть немного хлеба и выпить вина, а потом отправилась помогать раненым, утешать выживших и раскладывать мертвых. Под вечер вернулась франкская конница: всадники везли ужасные трофеи, держа их на кончиках пик или привязав к лукам своих седел. Они доставили также прекрасную новость: то, что чуть не стало поражением, превратилось в блестящую победу! Кто-то даже видел ангелов в блистающих доспехах, сражавшихся на стороне «Армии Господа». Турки были полностью уничтожены, а их лагерь — захвачен и разграблен. Всадники привезли приказ: выступить в поход и занять турецкий лагерь. Ликуя и распевая хвалебные песни, все войско заполонило долину, чтобы, как выразился Пьер Бартелеми, «захватить шатры и добро, принадлежавшее врагам».

Той ночью было устроено пышное пиршество; тьму разгоняли сотни костров и факелов. На самодельных решетках и вертелах жарилось свежее мясо. Песни, гимны и пьяные выкрики разносились по окрестным холмам. Неоднократно слышался клич: «Deus vult! Deus vult!». «Армия Господа» праздновала победу под темно-синим бархатным небом, звезды на котором сияли так ярко, что казалось, будто все ангельские чины наблюдают за происходящим. Однако празднество время от времени прерывалось звуками плача и причитаний. Элеонора видела, как рядами раскладывали мертвых. В этих рядах лежали женщины и дети, священники и монахи, а также воины, среди которых был и брат Танкреда. Длинный ряд окровавленных трупов… Много говорили об изнасилованиях и убийствах, совершенных в лагере турками. «Бедные братья» недосчитались многих из своего отряда. Среди них были чеканщик Рикер, Осберт и Анна, Матильда из Экса и четверо ее детей, пивовар Вильгельм, его жена и трое их детей. Всех их накрыли рваными саванами. В твердой земле топорами и мечами вырубили могилы. Трупы, каждый с маленьким деревянным крестиком, были преданы земле, а души погибших отправились к Богу в радостном ожидании райской жизни и последующего воскрешения. При распределении трофеев родственникам убитых были выданы дополнительные вознаграждения. Кипы всякого добра, вереницы лошадей и кучи оружия были выставлены на обозрение. Там были ларцы и сундуки, ломящиеся от украшенной драгоценными камнями утвари, кубки из слоновой кости, оникса и яшмы, золотые бокалы, отделанные золотом доспехи, дорогое белье, парча, изысканная упряжь, изготовленная на заказ из кроваво-красной кожи, мантии, рубашки, обувь и бусы, медальоны и монеты. Никто из присутствующих ни разу в жизни не видел ничего подобного.

А когда тьма сгустилась и звуки празднества, казалось, стали долетать до небес, предводители «Бедных братьев» собрались у своего костра. Все находились в радостном и приподнятом настроении. Альберику и Норберту удалось избежать смерти от турецких ятаганов, они отделались лишь легкими царапинами. Повезло также Гуго и Готфриду, хотя оба потеряли в битве своих коней. Главной темой разговора стала жестокость турок.

— Граф Раймунд, — заявил Гуго, вгрызаясь в кусок подгорелого мяса, — сказал, что характер войны меняется. Это будет bellum in extremis — война на уничтожение.

— А только такие войны и бывают, — заметил Норберт. — Я уже говорил, что война не может быть святой, война не может быть справедливой.

Элеонора, клевавшая носом от усталости над щербатым бокалом вина, старалась очистить душу от жутких воспоминаний о событиях дня. Бельтран согласился с Гуго в том, что от врага не следует ожидать милости, и поэтому не следует проявлять милость к нему. Теодор, изнуренный неистовой скачкой за подмогой, улыбался Элеоноре, сидя у мигающего пламени костра.

— Наше дело правое!

Элеонора вздрогнула от неожиданности, заслышав трубный голос Пьера Бартелеми.

— Сатана ходит повсюду, — продолжил он вещать. — Сатана разъезжает словно властелин. Мы должны вооружиться против него, взять в руки орудия спасения.

Гуго поймал взгляд Элеоноры и кивнул головой, намекая, что им надо уединиться. Пока Пьер Бартелеми проповедовал, они удалились во тьму. Гуго взял сестру за руку.

— Элеонора, по правде говоря, граф Раймунд попросил нас присоединиться в походе к Боэмунду, чтобы мы кое за кем приглядывали.

— За кем? За самим Боэмундом?

— Нет. — Гуго приблизился к сестре и приглушил голос. — Готфрид тоже в курсе. Ты помнишь, как возле Родосто греки напали на нас сразу после того, как граф Раймунд отправился в Константинополь? Тебе не показалось странным, что они наперед знали о наших планах? Что так быстро развернули свои боевые порядки?

— Да, действительно, — кивнула Элеонора.

— Так вот, — продолжил Гуго. — Сегодня утром Килидж-Арслан очень скоро узнал о том, что Боэмунд оторвался от основной массы крестоносцев. — Он глубоко вздохнул. — Элеонора, возможно, среди нас есть предатель. Теперь графу Раймунду чудится враг под каждым камнем и за каждым кустом. Возможно, что предатель скрывается именно среди «Бедных братьев».

— А почему именно у нас? — запальчиво возразила Элеонора. — Почему не в «Отряде нищих»? Ведь это они спровоцировали греков в Родосто.

— Да, и в самом деле, — заметил Гуго, — но именно «Бедные братья» первыми узнали о том, что Раймунд уехал в Константинополь. Другим стало известно об этом гораздо позже, а греки только и ждали удобного повода…

— Ну и что?

— Мы считаем, что в наших рядах находятся турецкие шпионы, — продолжил Гуго. — Точно так же, как у нас есть шпионы в их рядах. Граф Раймунд получил анонимное сообщение, что если он ищет шпионов, то их следует искать среди «Бедных братьев храма Гроба Господня».

— Это ложь! — возразила Элеонора. — Просто кто-то пытается посеять смуту.

— Граф Раймунд доверяет нам, — ответил Гуго. — Мне, тебе, Готфриду и другим, но он отметил, что Альберик, Норберт и Теодор много странствовали по земле, поэтому кто знает, кому они в действительности служат? Неужели мы пригрели предателя, сестра?

Элеонора вспомнила этот вопрос Гуго, когда сидела в разграбленном просторном павильоне и смотрела, как резвятся мухи в луче света, который проникал через дыру в ткани.

— Как вы сказали, госпожа сестра? Шпион? — Писец Симеон огляделся вокруг. Кроме них в павильоне никого не было. Имогена вышла, сказав, что хочет выпить с братьями бокал вина. — Неужели шпион, сестра?

— Да полно, Симеон, — улыбнулась Элеонора. — Я тебе доверяю, а ты можешь доверять только мне. — Она игриво щелкнула его по кончику носа. — Более того, в Родосто тебя еще не было.

Она тоже огляделась. Ей очень захотелось в свой шатер, каким бы бедным и потрепанным он ни был. Ибо тот, в котором она сейчас сидела, постоянно напоминал ей о крови и о той страшной резне, свидетельницей которой она стала. «Армия Господа» собиралась выступить на Антиохию через три дня. И Элеонора была рада уйти с этого места. Слишком уж много злых духов, окровавленных и неистовых, слонялось вокруг.