Дневник посла Додда - Уильям Додд Страница 28

Жена Папена, которая сидела справа от меня, казалось, не испытывала в моем присутствии никакой неловкости. Мы ни разу не заговорили об известной всем деятельности фон Бернсторфа¹⁰ в Соединенных Штатах во времена президентства Вильсона. Она похвалила нашу университетскую систему и рассказала, что ее сын учился в Джорджтаунском университете. Обед прошел очень скучно, хотя при других обстоятельствах я мог бы узнать много интересного от присутствовавших там гостей. Рядом с нами сидели Франсуа-Понсэ, Нейрат, сэр Эрик Фиппс и другие видные члены дипломатического корпуса. Фотографы не уставали щелкать затворами своих аппаратов.

Понедельник, 27 ноября. Сегодня меня посетил мистер Китридж из Фонда Рокфеллера¹¹. Он хотел посоветоваться, стоит ли в дальнейшем оказывать финансовую поддержку немецким ученым. Я высказался за продолжение субсидий при условии более тщательного подбора кандидатур, чтобы не дать возможности навсегда зажать рот в Германии всем свободомыслящим людям, которые сейчас живут под ужасным гнетом. Мистер Китридж сообщил мне, что одним из советников Фонда Рокфеллера в Германии является профессор Герман Онкен. Мне известно, что профессор сам находится в весьма затруднительном положении и боится в своих работах объективно освещать исторические события, как это могли бы делать мы у себя в Америке, но, к сожалению, все наши работы по истории Америки написаны необъективно.

Среда, 29 ноября. В половине одиннадцатого утра мы выехали на нашем маленьком автомобиле в Дрезден, где мне предстоит выступить завтра вечером на праздничном обеде в честь Дня благодарения; празднование должно состояться в ресторане знаменитой гостиницы «Бельвю». День выдался пасмурный и холодный; дорога, по которой мы ехали, все время петляла; на всем пути только один город Ютербог представлял хоть какой-то исторический интерес. Здесь мы остановились и съели простой деревенский обед, стоивший по две марки с человека. Местная гостиница – старинная постройка, и обслуживают в ней почти так же, как во времена Мартина Лютера и Иоганна Тетцеля, продававшего здесь в 1507–1517 годах папские индульгенции. Город возник еще в XIV веке, и до сих пор сохранились опоясывающие его старинные стены, трое ворот и знаменитая церковь. Но ни роялистские традиции, ни дух лютеранства – ничто не может помешать нацистским флагам и нацистским мундирам красоваться повсюду, где к этому представляется малейшая возможность.

Четверг, 30 ноября. Сегодня в американской церкви в Дрездене я зачитал послание президента Рузвельта по случаю Дня благодарения. Собралось около пятидесяти человек. Вечером в половине девятого около 150 американцев и немцев собрались в «Бельвю» на званый обед. В своем выступлении, продолжавшемся пятнадцать или двадцать минут, я говорил о президенте Рузвельте и его послании, но моя речь не предназначалась для печати.

После того как я кончил говорить, к нашему столу подошел молодой немец Герберт фон Гютшов, проживший десять лет в Соединенных Штатах, где он установил тесные связи с Джеймсом Б. Дьюком – крупнейшим промышленным пиратом в штате Северная Каролина, а впоследствии организовал в Германии филиалы Американской табачной фирмы. Мы беседовали с ним около получаса. Само собой разумеется, в результате войны он стал главным владельцем табачных предприятий Дьюка в Германии, правление которых находится в Дрездене. Гютшов очень состоятельный человек. Он теперь полностью примирился с гитлеровским строем, несмотря на то что по закону «третьего рейха» о браке ему пришлось выдать субсидии около ста пятидесяти супружеским парам из числа своих сотрудников.

Гютшов надеется, что такие люди, как он, будут при нацистском режиме руководить Германией. Так же, очевидно, думают и многие другие крупные дельцы, к числу которых можно, например, отнести берлинского промышленника Августа Дина, возглавляющего всемирно известный трест по производству селитры, и Фрица Тиссена, владельца сталелитейных и оружейных заводов. Гютшов – умный человек, хотя в вопросах социальной философии придерживается далеко не либеральных взглядов. Я уверен, что он и ему подобные пользуются значительными налоговыми льготами в награду за их поддержку существующего режима. Шесть или восемь человек из их числа принимают участие в полуофициальных заседаниях кабинета, когда возникает угроза очередного кризиса. Генеральный консул Мессерсмит рассказывал мне как-то, каким образом крупные немецкие компании ухитряются избегать больших налогообложений и делают это гораздо более ловко, чем их американские собратья. Целый час мой новый дрезденский знакомый распространялся о замечательных успехах своей табачной торговли в Германии и высказал мнение, что в области экономики государственным деятелям следовало бы вновь руководствоваться идеями Адама Смита.

Пятница, 1 декабря. Сегодня мы выехали по гористой дороге на юго-восток, в Прагу. Всюду на протяжении почти 125 миль нашему взору открывались чудесные, плодородные земли. Почти все время шел снег, но люди еще работали на полях. Я никогда прежде не видел таких великолепных сосновых лесов, как на склонах здешних гор. В четыре часа мы приехали в знаменитый старинный город Гуса.

В половине седьмого я имел конфиденциальную беседу с министром иностранных дел Чехословакии Эдуардом Бенешем. По существу он президент древней Богемии, страны, которую немцы ненавидели в течение многих столетий. Бенеш настроен отнюдь не оптимистически и говорит, что немцы преисполнены решимости аннексировать его страну частично или даже полностью. Завтра, в субботу, он намерен повидаться с венгерским министром иностранных дел, а затем поедет в Париж, где должны рассматриваться балкано-итальянские разногласия. Бенеш произвел на меня впечатление человека очень умного и готового вступить в борьбу, как только это потребуется.

Суббота, 2 декабря. В 11 часов мы выехали обратно в Дрезден. Шел снег, и было очень холодно. После довольно опасного пути по горным дорогам мы к шести часам были уже в Дрездене, остановились инкогнито в гостинице «Эден» и превосходно поужинали в «Кайзергофе». Спать мы легли рано, так как в «Эдене» было очень холодно, и мы согрелись только в постелях.

Воскресенье, 3 декабря. Моя семья поехала на автомобиле через Ютербог в Берлин. Я же взял за восемь с половиной марок билет в вагон третьего класса. В одном купе со мною ехал немецкий коммерсант, который рассказал много интересного о настроениях населения и о так называемом восстановлении экономики. Он не нацист, но надеется на лучшее и готов ждать, пока все не изменится.

Понедельник, 4 декабря. В полдень ко мне зашел Джон Фостер Даллес¹², юрисконсульт американского банковского объединения. Он информировал меня об исках, предъявленных от имени держателей облигаций германским муниципалитетам и корпорациям на сумму более миллиарда долларов. Даллес произвел на меня впечатление очень умного и решительного человека. Завтра он будет на совещании с руководителями Рейхсбанка.

Вторник, 5 декабря. В восемь часов утра мы прибыли в Мюнхен, Сначала мы остановились в гостинице «Кайзергоф», но там нам показалось слишком холодно, и мы перешли в гостиницу «Регина», где номера оказались более удобными. Все же и там было довольно холодно.