История и легенды Древнего Рима - Марианна Алферова Страница 28

Нешуточные сражения кипели и на форуме: за право стать жонсулом и разбить Ганнибала боролись патриции и плебеи. Теренций Варрон обвинял патрициев (и Фабия прежде всего) в том, что они намеренно затягивают войну. А вот если народ изберет консулом именно его, Теренция, то он после одной успешной битвы с Пунийцем закончит войну. Ясно, что Теренций воображал себя по талантам равным Ганнибалу.

Варрон добился своего и получил должность консула от плебеев, хотя конкурировали с ним плебеи куда более известные и родовитые. От патрициев консулом стал Луций Эмилий Павел.

Римляне произвели новый набор. Набрали много, даже слишком много народу. Пока войско еще не отправилось воевать, консул Варрон частенько выступал перед народом, заявляя, что, как только он встретится с врагом, так войну и закончит. В пользу Рима, разумеется.

«Пусть лучше тебя боится умный враг, чем хвалят глупцы-сограждане», — напутствовал консула Эмилия Павла Квинт Фабий Максим.

Итак, к войску прибыло большое пополнение и новые консулы. Один из прежних консулов вернулся в Рим, ссылаясь на преклонные годы, а второй остался. Консулы командовали по очереди. Один день — один, другой день — другой. Кстати, начальник конницы Минуций предлагал подобное Фабию, но диктатор предпочел поделить войска: пусть лучше погибнет половина войск, чем под командованием безрассудного полководца полягут все легионы, и отказался стать заложником Минуция. Войска римлян состояли на две трети из новобранцев — это стало одним из решающих факторов в будущем поражении. Римляне горели желанием вступить в бой, не подозревая, что продовольствия у Ганнибала осталось всего на десять дней (весь хлеб хозяева свезли в укрепленные города). Теренцию удалось в очередной раз побить фуражиров, и он ринулся преследовать отступающих пунийцев, но Эмилий Павел его остановил. Варрон возмутился: «Я мог бы выиграть войну!»

Видя, что римляне избежали очередной ловушки, Ганнибал ушел в Апулию, где раньше созревали хлеба, и где он надеялся запастись продовольствием. Римляне пошли за ним. И так они подошли к Каннам. Здесь Ганнибалу удалось захватить римскую продовольственную базу.

Канны, 2 августа 216 г. до н. э.

Место было явно удобное для конницы, равнина, на которой можно развернуться. Эмилий Павел был против сражения, — так утверждает Тит Ливий. Но Варрон дождался дня своего командования и выступил. А ведь Ганнибал побеждал прежде всего благодаря коннице.

Два римских консула, вместо того, чтобы сообща решать тактические задачи, лишь ссорились друг с другом. Аппиан описывает постоянные ссоры между консулами и их сторонниками. Армия около 86 000 человек — в основном состояла из новобранцев, которые может быть и имели прежде боевой опыт, но сами соединения — центурии, манипулы и легионы были образованы заново. К тому же Варрон, командовавший войсками в день битвы при Каннах, сделал все, чтобы проиграть сражение.

Римские войска, разбитые на манипулы, обычно имели возможность для маневра. Легионеры строились таким образом, что бившиеся впереди шеренги могли отступить, пройти сквозь задние ряды и пропустить вперед свежие силы. В битве при Каннах римляне построились в три линии по двенадцать шеренг в каждой, то есть в глубину — 36 шеренг. Образовался фронт длиной 2 км, при этом легионы и манипулы строились практически вплотную. Таким образом вся эта огромная масса не могла маневрировать и перестраиваться, уставшие в сражении легионеры не могли отступить за ряды свежих сил. Римская армия превратилась в допотопную фалангу.

На левом фланге римлян стояли 4 000 конницы под командованием Варрона, на правом — 2 000 римских всадников под командованием Эмилия, центром командовал консул бывшего года Гней Сервилий. Ганнибал построил свою пехоту полумесяцем, расположив в центре самые слабые отряды, заранее рассчитывая на то, что римляне ударят в центр. Зато против консула Эмилия и 2 000 его конников он бросил 8 000 тяжеловооруженной кавалерии под командованием Гасдрубала.

Как раз эта тяжеловооруженная кавалерия ударила на правый фланг римлян и практически уничтожила его. Консул Эмилий был ранен в самом начале сражения, но не покинул поля боя. Когда конница была разбита, он покинул правый фланг и перешел в центр. Пока левый фланг атаковали нумидийские всадники, союзническая конница под командованием Теренция Варрона еще держалась, но когда кавалерия Гасдрубала, пройдя в тылу римской пехоты, напала на кавалерию Теренция, консул-плебей бежал в сопровождении небольшой группы всадников, остальная его конница была разбита. Нумидийцы бросились преследовать римских всадников. Как и предполагал Ганнибал, римская пехота пошла в атаку в центре, но при этом слишком углубилась в расположение противника. С флангов римлян окружили хорошо обученные ливийские пехотинцы.

Пока нумидийские всадники преследовали бегущих союзников Рима, конница Гасдрубала вышла римлянам в тыл и поддержала ливийскую пехоту, замыкая кольцо окружения. Задние ряды римской пехоты вынуждены были повернуть в сторону карфагенских всадников. Легионеры теперь стояли плотной толпой, сражаться могли лишь наружные шеренги. В начала битве у римлян был бездарный командующий, а в конце сражения — вообще никакого.

«В это самое время пал в схватке тяжело раненный Луций Эмилий… До тех пор, пока римляне составляли круг и сражались лицом к лицу с неприятелем, оцепившим их кольцом, они держались еще; но стоявшие на окружности воины падали один за другим; мало-помалу римляне теснимы были со всех сторон все больше и больше, наконец все легли на месте, не исключая Марка и Гнея, консулов предшествующего года, людей доблестных и в битве показавших себя достойными сынами Рима» (Полибий).

Тот же Полибий приводит потери Ганнибала: 4 000 галлов — то есть во время атаки римской пехоты. Конных воинов — 200. Иберов и ливийской пехоты — 1 500. Тит Ливий говорит, что у Ганнибала было убито 8 000.

Подтвердить или опровергнуть эти данные теперь нет никакой возможности. Можно лишь переписывать цифры, взятые из сочинений древних авторов.

Потери же римлян были огромными. Даже если мы примем минимальную цифру потерь — 48 200 (Тит Ливий), в этом случае это ни с чем не сравнимая катастрофа. А ведь по данным Полибия у римлян погибло до 70 000.

80 сенаторов и тех, кто должен был вступить в сенат, остались на поле боя. Погибли 29 военных трибунов, консул Эмилий Павел, несколько бывших консулов, бывших преторов и эдилов (среди них Гней Сервилий Гемин и Марк Минуций, бывший начальник конницы у Квинта Фабия)

Варрон же спасся. Бежали с ним еще 50 человек. Консула Эмилия видели раненого, пешего, не желавшего покидать поле боя, подвиги Варрона никто описать не пожелал. Кое-кому все же удалось спастись — около 10 000 человек добрались до двух ближайших небольших городов, где их снабдили одеждой, провизией и деньгами. Римский лагерь пал почти без боя, и солдаты сдались в плен. Правда, ночью из лагеря военный трибун Семпроний пробился к своим и вывел с собой 600 человек, но остальные побоялись покинуть стены, но и оборонить укрепления практически не пытались. Этих пленных римский сенат потом отказался выкупить, мотивируя отказ тем, что воины проявили трусость: они не последовали за Семпронием, а, оставшись, не стали защищать лагерь. Другое дело, если бы они попали в плен после отчаянного сопротивления, а так пусть остаются в руках Пунийца. Ганнибал, не получив выкупа, продал римлян в рабство. Только римлян. Союзников, он, как всегда, отпустил. Лишь 22 года спустя по настоянию Тита Фламинина Ахейский союз выделил средства на выкуп этих пленных римлян у хозяев. Домой вернулись лишь 2 000. Остальные видимо, умерли. Римляне всегда относились подозрительно к тем, кто попадал в плен. Однако, если в мужестве пленных не сомневались, таких людей обычно выкупали.