Меч и Грааль - Эндрю Синклер Страница 28

Согласно средневековым представлениям, Христос считался непорочным Адамом, а Дева Мария — новой Евой.

Они продолжали жить в раю, который представлял собой обнесенный стеной розовый сад. Основатель цистерцианского ордена и святитель храмовников, святой Бернар Клервоскии, утверждал, что пять лепестков розы символизируют пять ран Христа и пять добродетелей Девы Марии, включая сюда ее застенчивость и скромность. Первое знаменитое средневековое лэ трубадуров называлось "Роман о Розе". В нем розовый сад находится внутри увенчанных парапетами стен замка, и рыцари дарят розы дамам в знак куртуазной, непорочной любви. Большие окна-розы Шартра и Йорка демонстрируют преобладание этой формы в сознании того времени. В XV веке образ Таинственной Розы был так влиятелен, что породил культ Девы Марии, Матери Божественного Младенца, и вызвал появление четок ^[42]. В кармелитском женском монастыре Святой Терезы в Авиле в Испании четки делали из превращенных в массу растертых розовых лепестков. А на крыше Росслинской часовни розы на каменном небе демонстрируют преклонение Вильяма Сент-Клера перед Девой Марией, почитания которой держались его предки, поддерживающие связи с храмовниками и тевтонскими рыцарями.

АПТЕЧНЫЙ САД

Теофраст из Эреса, рассматривая характеристики пятисот видов растений, которые оставил ему Аристотель, составил их классификацию, остававшуюся неизменной в течение почти двух тысяч лет — до тех пор пока микроскопы позволили глубже проникнуть в структуру растений. Теофраст вывел их из сферы суеверий и магии. Для него цветок представлял собой листья или волоски, окружающие орган, который должен развиться в плод или семена. Оставленные им превосходные описания выдержали испытание временем. К примеру, он сравнивал толстую часть стебля священного лотоса с человеческим пальцем, дыхательные пути этого растения медовым сотом, пластинку листа с фессалийской шляпой, размер его цветка с крупным маком; цвет его уподоблял розе, цветоложе — осиному гнезду, плоды — бобам. Эти сравнения оказались точными и долговечными.

То, что Теофраст сделал для ботаники, Гиппократ из Коса сделал для медицины. До появления его сочинений в Древней Греции больных лечили жрецы в храмах, оставлявшие их выздоровление на волю бога врачевания Асклепия. Гиппократ отделил медицину от религии, разработал научные методы лечения. Он верил только в факты, полученные из наблюдений и ведущие к верным диагнозам. "Жизнь коротка, искусство вечно, — писал он. — Причина мимолетна, опыт обманчив, суждение затруднительно". Эта практичность подвигла Гиппократа классифицировать болезни по симптомам и рекомендовать различные способы лечения, большинство которых базировалось на использовании растительных лекарств. Как и в случае с Теофрастом, выполненные Гиппократом описания болезней не улучшались в течение двух тысячелетий. "Одно дело знать, — указывал он, — но только верить, что знаешь, — совершенно другое". Первый тезис представлял собой науку, второй невежество. Гиппократ широко использовал современные ему познания в ботанике. Из четырехсот использованных им ингредиентов половина до сих пор используется в гомеопатии, начиная от базилика и переступня и кончая вербеной и ивой.

Когда римляне покорили Грецию, ее ботаника и медицина перешли в менее скрупулезную и оригинальную языковую среду. Плиний Старший с его многотомной "Естественной историей" стал наставником садоводов Средневековья, и его книга после изобретения книгопечатания за триста пятьдесят лет выдержала двести изданий. Его энциклопедия была в равной мере путеводителем как по античной науке, так и по ее ошибкам. Кроме того, Плиний создал латинскую ботаническую терминологию — около двухсот введенных им терминов до сих пор употребляются примерно в том же смысле, какой в них вкладывал он. Однако слово "ботаника" происходит от греческого botane — трава, его ввел в обиход последователь Плиния, Исидор Севильский, написавший еще одну средневековую энциклопедию.

Гален, врач императора Марка Аврелия, противоречил сочинениям Гиппократа, полагаясь на собственные исследования, однако его труды в переводе арабских врачей стали настольной книгой для лекарей Средневековой Европы. Он описывал удачные случаи лечения, но умалчивал о частых неуспехах. Проводил эксперименты, но затуманивал их результаты размышлениями. Довел теорию Гиппократа о "соках" в организме человека до крайности и тем самым извратил позднейшую медицинскую практику Поскольку вскрытия были запрещены, его нелепые заявления о функционировании органов считались неофициальной истиной. Его злоупотребление лекарствами также стало порочным наследием — как и фармакопея, оставленная Диоскоридом. Однако, как Плиний в ботанике, Гален оставил латинскую терминологию в медицине и средневековой фармации, которая используется до сих пор.

С началом Раннего средневековья греческая медицинская практика перешла во Второй Рим, в Константинополь, а оттуда в исламский мир. В течение четырехсот лет после VIII века арабские мыслители обогащали греческие познания в области ботаники и медицины. В Восточном халифате обогащали науку Ap-Рази или Разес, экспериментировавший на животных зороастриец Али Аббас и Авиценна. В Западном халифате, в Кордове, ее совершенствовали своими трудами Абу-ль-Касим (Альбуказис), Аль-Газали (Альгальзель), Абу Марван Ибн Зухр (Авензоар), хирург и оппонент Галена, и Моисей Маймонид, еврейский философ и врач. Еврейские врачи, изучавшие исламскую медицину, открыли в Европе первую светскую медицинскую школу в Салерно. После завоевания просвещенными норманнами Сицилии и создания переводов греческих и арабских книг на латынь, сделанных Константином Африканским из монастыря Монте-Кассино, греческая и исламская ученость осветила мрак раннехристианской Европы. По иронии судьбы, хотя спасение науки шло с Ближнего Востока, крестоносцы атаковали именно страны-источники своих новых знаний. Невежество и вера наступали на культуру и другую веру. Но в Испании, где мавры обосновались в Кордове, Севилье и Толедо, и в норманнском королевстве Сицилия греческие и арабские ученые продолжали нести познания Востока в болото Запада.