Лавкрафт - Глеб Елисеев Страница 28

В самом конце второго десятилетия XX в. в творческой жизни Лавкрафта случился очередной поворот, к которому он, впрочем, психологически был вполне готов — фантаст попал под гипнотизирующее обаяние творчества лорда Дансени.

Эдвард Джон Мортон Драке Планкетт, восемнадцатый барон Дансени, в начале 20-х гг. XX в. был, пожалуй, одним из самых известных англоязычных писателей. В прессе его сравнивали с Б. Шоу и Д. Йейтсом, каждая книга раскупалась публикой почти мгновенно, пьесы не сходили с подмостков театров. (Например, его драматические произведения из сборника «Пять пьес» в 1916 г. шли на Бродвее одновременно в пяти театрах.) Поэтому даже удивительно, что Лавкрафт ознакомился с его творчеством так поздно, лишь в 1919 г., когда громкая слава писателя находилась на пике и вскоре должна была пойти на спад.

Лорд Дансени, в начале своего пути также подражавший По, не мог не очаровать Лавкрафта сходством творческой манеры и принципиальной враждебностью к существующей реальности. Рассказы английского писателя, описывавшие абсолютно вымышленный мир, далекий и более совершенный, были написаны ярким и выразительным языком. Лавкрафт, всегда стремившийся к совершенному изложению своих мыслей и (увы!) не всегда в этом преуспевавший, был этим также околдован. Он посчитал, что обнаружил «святой Грааль» литературы о сверхъестественном, универсальный прием, позволяющий легко писать о невозможном и несуществующем. В данном случае «перчатка пришлась по размеру», и отказаться от столь удобных литературных троп Лавкрафту оказалось непросто.

Это была явная ошибка, на годы отдалившая выработку мрачноватого псевдодокументального стиля Лавкрафта, достигающего пределов выразительности именно стремлением тщательно описать неописуемое. Однако и в период «дансенианского наваждения» он сумел создать отдельные великолепные тексты, в которых из-за внешнего, заимствованного лоска уже пробивается мощный и самостоятельный голос великого мастера. К тому же первой книгой лорда Дансени, с которой ознакомился Лавкрафт, были «Рассказы сновидца», в которых ряд произведений представляют собой несомненные «истории ужасов». И именно эта сторона творчества неоромантика-британца больше всего заняла ум и сердце его американского последователя.

Едва познакомившись с творчеством своего кумира, Лавкрафт получил возможность увидеть его вживе. 20 октября 1919 г. в Бостоне лорд Дансени выступал с публичной лекцией и чтением своих собственных произведений. С несколькими из бостонских знакомых Лавкрафт отправился на лекцию, причем ему удалось поместиться в первом ряду, всего в нескольких метрах от мэтра. Вот каким он запомнил своего кумира: «У него открытое и красивое лицо, хотя и испорченное тоненькими усиками. Манера поведения у него мальчишеская и немного неловкая, а его улыбка обворожительна и заразительна. Волосы у него светло-каштановые. Его голос мягкий, речь изысканная и явственно британская…» ^[67] После небольшого доклада лорд Дансени прочитал вслух пьесу «Враги королевы» и пародию на собственное творчество «Почему молочник боится рассвета». Лавкрафт был в восторге и от доклада, и от чтения, но постеснялся подойти к британскому писателю и даже попросить у него автограф. Два выдающихся мастера литературы о сверхъестественном XX в. так никогда и не познакомились лично.

Впрочем, восторг Аавкрафта нашел свой выход — он написал торжественное стихотворение «Эдварду Джону Мортону Драксу Планкетту, восемнадцатому барону Дансени». Это явно не лучшее из поэтических произведений Аавкрафта, но лорд Дансени, прочитав его, отозвался в высшей степени благожелательно, назвав «великолепным» и сердечно поблагодарив автора. Еще одним стихотворением Аавкрафта, посвященным британцу, стало «Читая “Книгу чудес” лорда Дансени», изданное в «Сильвер Кларион» в марте 1920 г.

Зачарованность талантом британского фантаста преследовала Аавкрафта долгие годы. Даже в 1923 г. он заявлял, что «Дансени — это мое все». И в нескольких рассказах «дансенианского периода» (1919–1922) есть тексты безусловно навеянные творчеством «восемнадцатого барона» до такой степени, что кажутся вышедшими из-под его пера. Но есть и произведения, в которых Лавкрафт пытается вырваться из-под этого гипнотизирующего влияния, где его собственный голос, мрачный, торжественный и серьезный, прорывается сквозь причудливое плетение словес. И даже в самых «дансенианских» текстах этого времени заметно виден неподражаемый взгляд на реальность самого Говарда Филлипса.

В октябре 1919 г. Лавкрафт написал «Белый корабль», рассказ, как сам автор честно признавался в письме Р. Кляйнеру, откровенно навеянный «дансенианскими изысканиями». Незамысловатый текст повествует о смотрителе Северного маяка Бэзиле Элтоне, который регулярно видит проплывающий мимо загадочный белый корабль. Однажды Бэзилу удается чудом попасть на его борт, после чего корабль отправляется к сказочным берегам. Он проходит мимо волшебной земли Зар, города Талариона, где «обитают все тайны, которые стремились разгадать люди, но которые так и не открылись им», и Ксуры, «Страны Несбывшихся Радостей». Наконец корабль бросает якорь в гавани Сона-Ниль, Страны Мечты, где «нет ни времени, ни пространства, ни страдания, ни смерти» ^[68]. Здесь, в Сона-Ниль, Элтон остается на долгие годы, пока не узнает о Катурии — удивительной стране, которую никто не видел. Он заставляет капитана Белого корабля отправиться на поиск Катурии, но за «базальтовыми скалами Запада» им открылся лишь «фонтан брызг, вздымаемый на горизонте гигантским водопадом, который вбирал в себя воды всех океанов мира и обрушивал их в бездонное небытие» ^[69]. Корабль гибнет, а Элтон приходит в себя у подножия маяка, в тот же день, в какой он отправился в сказочное путешествие. Однако рядом он видит обломки Белого корабля, который больше никогда не вернется за ним.