Петр Великий как законодатель. Исследование законодательного процесса в России в эпоху реформ первой четверти XVIII века - Николай Воскресенский Страница 28

Кроме тех впечатлений, которые вызывали непосредственно издание некоторых указов, большой материал давали царю его встречи и беседы с людьми разных общественных положений и профессий: учеными, государственными деятелями, специалистами-практиками, академиками, инженерами, мастерами. Завязавшиеся таким образом связи и после возвращения Петра в Россию не оставались без влияния на направление его законодательной работы. Вот чрезвычайно интересное в этом отношении письмо Петра к адмиралу де Тре, написанное им собственноручно. Приводим его дословно – как характерное для круга интересов обоих корреспондентов. «Понеже в бытность нашу в Париже желали мы двух мастеров, корабельного и галерного, о чем вы уже сведомы, на что и дук Режант обнадежил, что оные присланы будут, о чем я к е[го] в[еличеству] еще и отсель писал, о чем и вы свой труд приложите, чтоб то исполнено было». Со своей стороны, и Петр оказывает любезность: «По желанию вашему книги, как духовные, так и художественные, на словенском языке отданы в Гаге г[осподину] Дешатене для отправления к вам» ^[257]. Избрание Петра – первым из русских людей – в члены Французской академии, основание Российской академии наук, предпочтение французского морского законодательства всем прочим – все это результаты и отзвуки личного общения царя с передовыми людьми Франции.

Приведенные факты свидетельствуют, что пребывание Петра за границей не только не мешало ему вести законодательную работу, но, наоборот, возбуждало его творческую энергию, обогащало мысль, помогало обнаружить всякие «прорехи» в общественной и государственной жизни России. Посещение передовых западноевропейских государств указывало Петру на примерах живой действительности пути возможно быстрого выхода из положения изолированности и отсталости. При таких условиях для Петра как законодателя не были только звуком пустым доводы его указов: «Чего нигде в свете так нет, как у нас было, а отчасти еще есть» или «Чего во всем свете не водится» – и наоборот: «…как то во всем свете водится». Эти наблюдения и были сильнейшими стимулами к изданию новых законов; они по преимуществу возбуждали законодательную инициативу Петра. Поэтому нет ничего удивительного в том, что первый крупнейший и самостоятельный акт Петра I – Устав воинский – был закончен, сопровожден соответствующим введением и подписан за границей: «Совершена же во Гданску ^[258] 1716[‐го], марта в 31[‐й] д[ень]» ^[259]. За границей, во время похода, закончил Петр свое введение к Уставу и оттуда же 10 апреля в собственноручном указе Сенату дал распоряжение относительно способов напечатания, распространения и объема применения закона ^[260].

В исторической науке было высказано мнение, что Петру некогда было заниматься законодательством, так как он большую часть своей жизни провел в разъездах по России и за границей. «Поглощенный войной и внешней политикой, он не мог направлять хода внутренних дел» и предоставил управление государством Сенату, «отказываясь давать указы издали, заочно, обращаясь к нему с запросами, так ли надобно поступить в известном законодательном случае или как иначе» ^[261].

При изучении законодательства Петра в полном его объеме по подлинным архивным источникам, а не в воспроизведении их в ПСЗ, где не указывается место издания отдельных законов, исследователь может убедиться, что весь путь Петра по России, как и за границей, обычно, как вехами, обозначен указами, помеченными теми городами, через которые царь проезжал или где останавливался подолгу.

Для примера рассмотрим полугодовой военный поход Петра в Персию, к Каспийскому морю, в 1722 году, когда были завоеваны западные берега этого моря с городом Баку. Этот пример особенно уместен в данном случае, так как принято ссылаться для доказательства недостаточного участия Петра в законодательстве на указы, присланные царем именно из Персидского похода. Некоторые указы Петра во время этого похода явились следствием наблюдений его в пути, бесед с местными административными лицами; другие были вызваны отсутствием царя в столице и оторванностью его от привычных советников. Кроме того, по отдельным его распоряжениям видно, что Петр продолжал прерванную по случаю отъезда общую законодательную работу.

Назовем важнейшие из таких его актов.

Указ Сенату об увеличении личного его состава, из Коломны от 16 мая 1722 года, с определением, что и когда надлежало выполнить его членам ^[262]. Из Коломны же Петр, поручая адмиралу К. И. Крейсу ^[263] «господам флагманам и прочим офицерам наш поклон отдать», просил его и флагманов о своевременном и исправном исполнении врученного им дела: «Просим вас, дабы в нашем отдалении дела, вам врученные, исправлены были, понеже описаваться не близко» ^[264]. О том же он писал, также собственноручно, и Синоду уже из Астрахани 13 июля того же, 1722 года ^[265]. Этот последний указ настолько показателен для разрешения вопроса о характере управления и законодательной работы высших административных органов в отсутствие царя, что заслуживает особого внимания и рассмотрения. Прежде всего, в нем Петр указывает Синоду на необходимость инициативы, самостоятельности в разрешении наиболее важных дел, выдвигаемых жизнью. В связи с этим он делит все дела, которые может встретить в своей практике Синод, на две категории: дела, которые разрешить ему, царю, одному, без обсуждения с членами Синода и Сената, трудно; другие, которые не нуждаются в срочном решении и могут ждать возвращения царя. «Писма ваши 4 я получил, – сообщал Петр, – на которые дела ныне не ответствую того ради, понеже оные без рассуждения и рассмотрения с вами и Сенатом за очи решить невозможно; другие же не такие, чтоб времени терпеть не мочно; того ради, бог даст, при возвращении своем оные решим, к тому же будучи в такой дальности и труде настоящего дела». Далее Петр, в полном соответствии со своими ранее изданными указами, поручает Синоду решать важнейшие, не терпящие отлагательства вопросы «обще с Сенатом до нашей апробации». В этом распоряжении Петра нельзя видеть его отказа от управления и законодательства вследствие отсутствия его в столице. Наоборот, из приведенных указов, посланных Петром высшим административным учреждениям, призванным при нем к участию в законодательстве, видно, что царь твердо держал управление и законодательство в своих руках, руководил всем сам, так что при отсутствии его в столице потребовались специальные указания, чтобы изменить обычный и привычный порядок решения дел на докладе у царя, чтобы побудить адмиралов, сенаторов, членов Синода не уклоняться от самостоятельного решения дел, не терпящих отлагательства, не бездействовать, из-за боязни ответственности, в порученных им делах управления и вопросах законодательства. Из них также нельзя усмотреть стремления царя переложить административную и законодательную работу на Сенат, выпустить инициативу и общее руководство из своих рук.