Погоня за "Энигмой". Как был взломан немецкий шифр - Лев Лайнер Страница 28

Но в отличие от Тьюринга, Нокс был большим любителем женщин. Его нельзя было назвать бабником, просто он очень любил, чтобы вокруг было как можно больше прелестных созданий. Заметив на территории Блетчли-Парка хорошенькую девушку, он немедленно давал своим подчиненным задание взять ее на работу. Особенно Нокс был неравнодушен к Мэвис Левер, которая поступила на работу в Блетчли-Парк из Лондонского университета. В биографических данных мисс Левер был существенный изъян. Она помогала еврейским беженцам из Германии устроиться в Англии, и двое таких беженцев оказались немецкими шпионами. Тем не менее Левер сначала была принята на работу в министерство иностранных дел, а в апреле 1940 года переведена в Блетчли-Парк под начало Дилли Нокса.

Несмотря на разницу в возрасте, Нокс и Левер быстро достигли полного взаимопонимания. Она была весьма привлекательной особой, и кроме того Нокса покорило ее искреннее простодушие, дополненное любовью к литературе, особенно к лирической поэзии.

Стремясь поближе познакомиться с Левер, Нокс пригласил ее отобедать в близлежащем отеле. Несмотря на то что Нокс годился мисс Левер в отцы, ей льстило, что из множества девушек, работавших у него, он выбрал именно ее. Их отношения были чисто платоническими. Нокс даже и не думал по-настоящему ухаживать за Левер, однако был достаточно привязан к ней, чтобы испытать муки ревности, когда она сказала, что обручена с Кейтом Бейти, математиком из секции № 6. Поначалу Нокс пытался отвадить ее от Бейти, повторяя, что он один из кембриджских ловкачей. Но видя, что девушка всерьез увлечена своим женихом, оставил все попытки их разлучить. Когда в ноябре 1942 года Мэвис и Кейт поженились, Нокс преподнес им шикарный свадебный подарок.

Но все это случилось позже. А в 1940 году, приступив под руководством Нокса к работе над взломом военно-морской «Энигмы», Левер в первую очередь научилась разбирать беспорядочные записи своего начальника, которые тот обычно делал тупым карандашом. Она сразу поняла, что может многому научиться у Нокса.

Нокс хотел, чтобы Левер применила «армирование» для взлома итальянской военно-морской «Энигмы». Свое название данный метод получил, когда английские криптоаналитики начали составлять таблицы, чтобы фиксировать и наглядно отображать путь, который электрический ток проделывал, проходя через диски «Энигмы». Строки этих таблиц обычно записывались на длинных полосках картона, которые англичане прозвали «арматурой». «Армирование» считалось в Блетчли-Парке лучшим методом взлома модификаций «Энигмы», в которых не использовалась коммутационная панель. С помощью «арматуры» английские криптоаналитики определяли сначала порядок следования дисков, а затем и их начальное состояние, что позволяло читать все сообщения, перехваченные за сутки.

Однако «армирование» было эффективно только при наличии у криптоаналитиков «подстрочника». Нокс поделился с Левер своей догадкой относительно содержания одной из перехваченных итальянских шифровок. Он считал, что эта шифровка начинается с PERX, где PER по-итальянски означало ДЛЯ, а буква X символизировала пробел между словами. Левер безуспешно пыталась использовать догадку Нокса, чтобы прочесть шифровку, пока однажды ее саму не осенило. В сентябре, задержавшись на работе допоздна, она предположила, что первыми четырьмя буквами шифровки были не PERX, a PERS. Скорее всего, это начальные буквы слова PERSONALE. [16]При помощи «арматуры» Левер удалось отгадать еще несколько букв, которые она сложила в следующую фразу:

PERSONALE PER SIGNOR… [17]

Этот «подстрочник» позволил Левер вскрыть порядок следования дисков в «Энигме» и разовый ключ к ней. В результате удалось прочесть несколько итальянских шифровок, найти еще несколько «подстрочников» и продолжать взламывать «Энигму», пока летом 1941 года итальянские военно-морские силы не отказались от ее использования.

Однако с итальянской «Энигмой» не все было так гладко, как это может показаться на первый взгляд. Через три месяца после успеха, достигнутого Левер, итальянцы заменили один из дисков в своем шифраторе. И опять Левер удалось вскрыть ключевые установки, благодаря своей исключительной наблюдательности. В перехваченной шифровке она заметила полное отсутствие буквы L. Как уже говорилось, если на клавиатуре «Энигмы» нажать клавишу, соответствующую какой-то букве, то на ее световой панели загорится лампочка, помеченная другой буквой. Левер предположила, что текст сообщения изначально (до зашифрования) состоял из одних букв L. Предположение оказалось верным. Скорее всего, итальянскому оператору «Энигмы» было приказано послать ничего не значащее сообщение. Это необходимо, чтобы сбить с толку противника, следящего за активностью операторов. Если этого не делать, то по всплеску переданных сообщений всегда можно сделать вывод, что враг что-то замышляет.

Поначалу взлом итальянской «Энигмы» не принес ощутимых результатов. Однако 25 марта 1941 года итальянский оператор «Энигмы» отправил шифровку, начинавшуюся с известного в Блетчли-Парке «подстрочника» — SUPERMARINA. [18]С помощью «армирования» эту шифровку удалось быстро прочесть. Ее содержание было доведено до сведения английского адмиралтейства. Шифровка была послана из Рима и адресована итальянскому командующему, находившемуся на греческом острове Родос. В ней говорилось:

«В ответ на сообщение № 53148, датированное 24 марта. Сегодня 25 марта — день „X“-3».

В обычных условиях на эту шифровку никто не обратил бы особого внимания. Однако в Блетчли-Парке уже знали, что враг что-то затевает. На западе Средиземноморья участились полеты немецкой разведывательной авиации. А из прочитанных шифровок люфтваффе стало известно, что немцы и итальянцы запланировали на конец марта высадку войск на побережье Ливии. Наконец, в немецкой шифровке от 25 марта содержался приказ немецким истребителям перебазироваться в город Палермо в Сицилии для проведения специальных операций (в шифровке не уточнялось, каких именно).

Через несколько часов после прочтения итальянской шифровки английское адмиралтейство послало командующему Средиземноморским флотом Англии Эндрю Каннингхему следующую депешу:

«Рим проинформировал Родос о том, что сегодня, 25 марта, — это день „X“ минус три. Пояснение. В сообщении содержится ссылка на другое сообщение, отправленное с Родоса в Рим 24 марта. Возможно, последует дополнительная информация».

Сообщение от 24 марта, упомянутое в сообщении от 26 марта, было прочитано в Блетчли-Парке лишь утром 26 марта. Его содержание также было доведено до сведения Каннингхема. Итальянскому командующему на Родосе было приказано в течение трех дней, начиная с 26 марта, провести разведку по маршрутам, соединявшим Александрию, Крит и город Пирей в Греции. Также сообщалось, что аэропорт на Крите будет подвергнут бомбардировке в ночь, предшествовавшую дню «X», и на рассвете в день «X».

Было и третье сообщение, о котором в английском адмиралтействе ничего не знали. Оно было послано из Рима 23 марта и адресовано адмиралу Анджело Ячино. В этом сообщении впрямую говорилось об операции, намеченной на 28 марта. Итальянский флот должен был патрулировать районы к северу и к югу от Крита, а в случае обнаружения противника при благоприятных условиях атаковать его. Таким образом, итальянцы собирались атаковать английские транспортные суда с войсками на борту, которые должны были отплыть из Александрии в Пирей, чтобы помешать оккупации Греции Германией. Однако сообщение от 23 марта, равно как и два более поздних сообщения (от 25 и 27 марта), которые имели к нему отношение, не были посланы по радио, а потому и не были перехвачены англичанами и прочтены в Блетчли-Парке.