Сотворение мира - Гор Видал Страница 28

Ксеркс хотел посмотреть на могилу царицы, устроенную под одними из городских ворот. На внутренних створках ворот написано: «Если будущий правитель моей страны будет нуждаться в деньгах, пусть откроет эту гробницу».

Поскольку Дарий постоянно нуждался в деньгах, он приказал ее вскрыть. Однако, кроме залитого медом тела царицы, там ничего не обнаружили, а на каменной плите прочли: «Был бы ты менее жаден и тороплив, не стал бы разорителем могил». Дарий собственноручно выбросил тело царицы в Евфрат. Это было не слишком тактично, но уж очень он разозлился.

Правитель заверил нас, что сокровища Нитокрис не более чем легенда. С другой стороны, хотя он об этом и не упомянул, нигде не выставлено столько золота, как в храме Бел-Мардука.

Годы спустя Ксеркс вывез из храма все золотые предметы, в том числе и статую самого Бел-Maрдука, и переплавил их на дарики — золотые монеты, — чтобы покрыть расходы на Греческие войны. Как и следовало ожидать, теперь вавилоняне любят поговорить о том, что его последующие беды вызваны этим святотатством. Чепуха. На самом деле Кир, и Дарий, да и молодой Ксеркс заключали слишком много компромиссов со многими местными богами в империи. Хотя наши Великие Цари весьма разумно и трезво позволяли покоренным народам поклоняться своим божествам, самим им не следовало принимать никакого бога, кроме Мудрого Господа. Полуправда — то же самое, что чистейшая Ложь, говорил Зороастр.

Зопир оказался гостеприимнейшим хозяином. Сам же он не покидал своего дома выше по реке, и мы ни разу его не видели. Переодевшись простыми индийцами, мы были вольны обследовать город. Разумеется, телохранители не отходили далеко от Ксеркса, царица Атосса позаботилась об этом. Она даже ходила к Дарию и молила оставить сына дома. Но царское обещание нельзя забрать обратно, и Атосса настояла лишь на том, чтобы ей разрешили лично отобрать охрану для Ксеркса. Она также взяла с меня клятву приглядывать за Мардонием. Царица считала его способным на убийство царского сына, и никакие мои речи не могли ее переубедить.

— Его отец — Гобрий. Мардоний — дядя Артобазана. Этого достаточно. Это заговор. Когда мой сын останется один в Вавилоне…

Но на этот раз Атосса ошиблась. Мардоний был предан Ксерксу. Более того, он не любил своего отца и не питал никаких чувств к своему племяннику Артобазану.

Как все гости Вавилона, мы первым делом отправились к храму Иштар, где женщины торгуют телом. Согласно древнему вавилонскому закону, каждая местная женщина должна раз в жизни пойти к храму Иштар и дождаться, пока мужчина не предложит ей серебро, чтобы лечь с ней. Первый предложивший деньги получает ее. В других храмах этой богини продают себя мальчики и молодые мужчины, считается, что приходящие сюда получают особое благословение богини. К счастью для вавилонских мужчин, от них не требуется раз в жизни прийти в храм, чтобы продавать себя. Только дамам выпала такая честь.

Вытаращив глаза, мы строем стояли на краю двора. На земле под палящим солнцем сидело с тысячу женщин всевозможной комплекции, роста, возраста, сословия. И никакого навеса или тента. Портик в дальнем конце двора занимали храмовые евнухи, лениво следящие, чтобы посетители не переступали начерченных на земле линий. Каждому мужчине полагалось держаться в отведенной ему полосе, иначе получилась бы большая неразбериха. Между этими полосами сидели женщины.

Довольно странно, что вавилонские мужчины редко приходят в этот храм. Наверное, они привыкли. К тому же им, должно быть, неловко видеть, как их жены и сестры служат богине. К счастью, всегда хватает приезжих со всех концов света, чтобы помочь дамам заслужить благословение Иштар.

Ксеркс, Мардоний и я вереницей прошли сквозь скопление сидящих женщин. Нас предупредили, что веселые и радостные женщины на самом деле шлюхи и только делают вид, что служат богине. Как бы они порой ни казались привлекательными, их следует избегать. Лучше выбрать из задумчивых и грустных, словно некоторым образом отдалившихся от своих тел, предлагаемых в жертву божеству.

Большинство из приходящих к святому месту исключительно безобразны, и я понял, какая радость какому-нибудь уродцу-пекарю за серебряную монету получить прекрасную дочь почтенного вавилонянина. И даже для трех персидских принцев — я, конечно, преувеличиваю свой ранг — ситуация представлялась в высшей степени заманчивой. А поскольку мы были молоды, то привлекали к себе много просящих взглядов.

По обычаю, на колени выбранной женщины ты бросаешь серебряную монету. Женщина встает, берет тебя за руку и ведет в храм, где устроены сотни деревянных перегородок, образуя ряд клетей без дверей. Найдете пустую, совокупляетесь прямо на полу. Хотя евнухи не приветствуют зрителей, но симпатичные пары часто собирают вокруг себя значительное число любопытствующих — ненадолго. Обстоятельства там таковы, что правилом служения Иштар является стремительность и быстрота. Чтобы подавить пропитывающий все вокруг запах половых отправлений, повсюду на жаровнях курится фимиам, отчего в воздухе висит синий дым, и, если задержишься там слишком долго славить богиню, рискуешь посинеть сам.

Большинство иностранцев раздеваются догола, но мы, благопристойные персидские юноши, не сняли ничего, и это особенно позабавило греков. В считанные мгновения мы освятили трех девушек, показавшихся нам поприличнее. Они были вроде бы удовлетворены, но когда Мардоний спросил свою даму, не увидеться ли им снова, та со всей серьезностью ответила, что будет за это проклята навеки. И, кроме того, она замужем. Затем вежливо поблагодарила его за проделанную работу.

Моя избранница казалась очень смущенной всем этим ритуалом. Она сказала, что совсем недавно вышла замуж, что хотела сослужить службу Иштар еще девственницей, но мать отговорила ее. Очевидно, слишком многие вавилонские девственницы имели печальный опыт общения с грубыми иноземцами, и потому девушка отложила это до настоящего времени. Она сказала, что теперь рада своему решению.

Мы расправили после совокупления наши одежды, что очень позабавило двух белобрысых северян, говоривших на ломаном греческом:

— И как они справляются в таком наряде?

Мы пропустили их слова мимо ушей.

— Самое страшное, — сказала моя девушка, выходя со двора, — подхватить какую-нибудь болезнь. Не знаешь, кому попадешься. Моя мать говорила, что, если подойдет какой-нибудь грязный тип, лучше прикинуться уродиной или дурочкой. А если, наоборот, увижу опрятного мужчину, нужно улыбнуться. Хорошо, что я так и сделала.

Она хотела мне польстить, и я был польщен. Мы постояли на свежем воздухе, очищая легкие от пахучего дыма, и девушка рассказала, что уродливым женщинам приходится приходить сюда изо дня в день, и порой не один месяц, ожидая, когда их кто-нибудь купит. Я даже слышала про семьи, вынужденные заплатить иноземцу, чтобы он лег с их женщиной. Это нехорошо, конечно, и очень грешно. Но не так грешно в глазах богини, как вообще не продаться мужчине.

Расстались мы друзьями. Опыт удался прекрасно, и только неделю спустя я заметил, что она наградила меня вшами. Я сбрил себе волосы на лобке и с тех пор делаю это регулярно.