Эсперанса - Пэм Муньос Райан Страница 28

Когда они подъехали к навесам, им навстречу выбежала толпа женщин с криками и свистом. Они несли плакаты с надписью: «Хуэльга! Забастовка!» Среди них была и Марта со своими друзьями. Люди выкрикивали:

— Помогите нам накормить наших детей!

— Сплотимся, чтобы не умереть с голоду!

— Спасите от голода своих земляков!

Когда Эсперанса увидела их угрожающие лица, ей захотелось убежать обратно, в лагерь, — стирать, отмывать пеленки и подгузники, все что угодно, только не это. Ей хотелось объяснить этим женщинам, что ее мама тяжко больна, что ей нужно платить по счетам. Рассказать об Абуэлите, о необходимости заплатить за ее переезд. Может быть, тогда они поймут, как ей нужна эта работа. Ведь и она не хочет, чтобы голодали чьи-то дети. Но Эсперанса знала — до них не дойдут ее слова. Забастовщики слушали тебя, только когда ты с ними соглашался.

Она взяла Гортензию за руку и притянула ее к себе. Жозефина пошла к навесу, глядя прямо перед собой. Гортензия и Эсперанса следовали за ней, крепко держась за руки.

Одна женщина из их лагеря закричала:

— Мы за упаковку спаржи получаем еще меньше, чем вы за сбор хлопка! Нашим детям тоже нечего есть!

Когда охранник отвернулся, один из забастовщиков взял камень и швырнул его в эту женщину, едва не попав ей в голову. Все заторопились к навесу.

Бастующие остались у шоссе, но, когда Эсперанса заняла свое место рядом с другими работницами, ее сердце все еще учащенно колотилось. Весь день, сортируя и связывая тонкие стебли в пучки, она слышала их крики и угрозы.

Вечером за обедом Альфонсо и Хуан рассказали, что у них в поле творилось то же самое. Забастовщики поджидали машины, и рабочим пришлось проходить через ряды пикетчиков. В поле они уже были под защитой охранников, которых прислала компания. Но машинам, которые везли спаржу с поля к навесам, тоже приходилось проезжать через ряды забастовщиков, и те ухитрялись подложить под груз свои сюрпризы.

Забастовка продолжалась много дней. Однажды днем, когда Жозефина брала из ящика пучок стеблей, оттуда выскочила огромная крыса. Несколько дней спустя Эсперанса услышала страшный крик: у одной работницы из ящика выползло несколько извивающихся змеек. В привозимой с поля спарже попадались бритвенные лезвия и осколки стекла, и женщины, которые обычно работали быстро и слаженно, теперь делали все гораздо медленнее. Они с особой осторожностью доставали спаржу из ящиков. Когда несколько работниц услышали шум, доносившийся из-под стеблей, они позвали управляющих. Те вынесли ящик во двор и вывалили содержимое на землю — оказалось, что под спаржей притаилась гремучая змея.

— Чудо, что она никого из нас не укусила, — сказала Гортензия за ужином тем вечером. Они все собрались в одном доме и ели суп с фрикадельками.

— Ты ее видела? — спросила Исабель.

— Да, — сказала Эсперанса, — мы все ее видели. Она выглядела очень страшно, но управляющий оттяпал ей голову мотыгой.

Исабель съежилась от страха.

— Неужели с бастующими ничего нельзя сделать? — спросила Гортензия.

— Это свободная страна, — ответил Мигель. — Кроме того, забастовщики действуют осторожно. Пока они остаются у дороги и охрана не видит, что они предпринимают какие-то агрессивные действия, с ними практически ничего нельзя сделать. То же самое происходит на железной дороге. Я прохожу через ряды пикетчиков каждый день и выслушиваю крики и оскорбления.

— Меня больше всего раздражает этот непрерывный крик, — заметила Гортензия.

— Не надо им отвечать, — сказал Альфонсо. — Скоро все придет в норму.

— Нет, папа, — возразил Мигель, — скоро будет еще хуже. Ты видел машины, проезжающие через пропускной пункт в горах? С каждым днем людей здесь становится все больше и больше. Кое-кто из них говорит, что они готовы собирать хлопок за пять или шесть центов за фунт. Люди не могут прожить на такие деньги.

— Когда это закончится? — спросила Жозефина. — Если люди готовы работать за такие гроши, начнется голод.

— Забастовщики именно об этом и говорят, — сказала Эсперанса.

Все замолчали. Было слышно, как вилки стучат о тарелки. Пепе, который сидел на коленях у Эсперансы, уронил фрикадельку на пол.

— Мы будем голодать? — спросила Исабель.

— Нет, дочка, — сказала Жозефина. — Как кто-то может голодать, когда вокруг столько еды?

Эсперанса настолько привыкла к крикам забастовщиков, что, когда они вдруг прекратились, она оторвалась от своей работы, как будто что-то было не так.

— Гортензия, ты слышишь?

— Что?

— Тишина. Никто не кричит.

Другие женщины в ряду тревожно переглянулись. С их рабочего места они не могли видеть улицу, поэтому они перешли на другой конец навеса, с опаской посматривая в ту сторону, где все это время стояли бастующие.

Вдали показалась колонна серых автобусов и полицейских машин. Они мчались прямо к навесу, оставляя за собой облако пыли.

— Это иммиграционные власти! — воскликнула Жозефина. — Они хотят их разогнать!

Забастовщики побросали плакаты на землю и рассеялись в полях. Некоторые побежали к товарным вагонам, стоящим на путях, где они могли спрятаться. Завизжали тормоза автобусов и машин, из них выскочили представители иммиграционных властей и полицейские с дубинками в руках и побежали за бастующими.

Женщины, работавшие под навесом, сбились в кучу. Рядом стоял охранник компании.

— А что будет с нами? — спросила Эсперанса. Ее глаза не отрывались от полицейских, которые заталкивали в автобусы пойманных забастовщиков. Наверняка они придут сюда, потому что здесь работает так много мексиканцев. Она в отчаянии сжала руку Гортензии. — Я не могу оставить маму.

Гортензия услышала отчаянную тревогу в ее голосе.

— Нет, нет, Эсперанса! Они приехали не за нами! Хозяевам нужны рабочие. Поэтому компания охраняет нас.

Несколько представителей иммиграционных властей в сопровождении полицейских начали обыскивать платформы, переворачивая ящики и баки, привезенные с поля. Гортензия была права. Им не было дела до работниц в грязных фартуках, все еще державших стебли спаржи в руках. Не найдя забастовщиков на платформах, они спрыгнули с них и поспешили к толпе, которую загоняли в автобусы.

— Американа! Американа! — закричала одна из женщин и показала какие-то документы. Один из представителей иммиграционных властей взял бумаги у нее из рук и разорвал в клочки.

— Полезай в автобус! — приказал он.

— Что они с ними сделают? — спросила Эсперанса.

— Их отвезут в Лос-Анджелес, а там посадят на поезд до Эль-Пасо, в штате Техас, и оттуда отправят в Мексику, — ответила Жозефина.

— Но некоторые из них — американские граждане, — сказала Эсперанса.