Тайны Великой Скифии. Записки исторического следопыта - Игорь Коломийцев Страница 27
Тайны Великой Скифии. Записки исторического следопыта - Игорь Коломийцев читать онлайн бесплатно
И снова слово Иордану: «Свирепейшее племя, …малорослое, отвратительное и сухопарое, понятное как некий род людей только в том лишь смысле, что обнаруживало подобие человеческой речи… Ростом они невелики, но быстры проворством своих движений и чрезвычайно склонны к верховой езде; они широки в плечах, ловки в стрельбе из лука и всегда горделиво выпрямлены благодаря крепости шеи. При человеческом обличии живут в звериной дикости».
Вот как выглядит, по его же описанию, царь гуннов Аттила: «По внешнему виду низкорослый, с широкой грудью, с крупной головой и маленькими глазами, с редкой бородой, тронутой сединой, с приплюснутым носом, с отвратительным цветом кожи, он являл все признаки своего происхождения»{96}.
Итак, подведем некоторые итоги. Внешний вид гуннов поразил современников, ибо был абсолютно непривычен для европейцев того времени. Ни одно племя не удостаивалось такого количества негативных эпитетов — звериный, нечеловеческий, грязный, отвратительный, уродливый и так далее, — как гунны. Между тем римляне навидались разных народов — и африканских, и азиатских, стоящих на самых низких ступенях развития. Видимо, внешние данные гуннов, вкупе с их дикостью, и в самом деле производили отталкивающее впечатление на современников.
Они явно представляли монголоидный расовый ствол человечества: низкий рост, широкая грудь, толстая шея, непропорционально большая голова, приплюснутый нос, маленькие глаза, темный цвет кожи, отсутствие растительности или наличие редких волос на лице у мужчин — его характерные признаки. Может быть, именно поэтому сразу возникла версия восточного происхождения этого племени.
Однако необходимо заметить, что внутри азиатского ствола имеется несколько антропологических вариантов. Китайцы, к примеру, хотя и относятся в целом к монголоидной расе, довольно стройны, отличаются средним ростом, узкими лицами и, в принципе, симпатичны, несмотря даже на некоторую экзотичность своей внешности, с точки зрения европейцев, конечно. Ни один из путешественников — первооткрывателей Поднебесной не написал об отталкивающем виде или отвратительной наружности тамошнего населения, наоборот, многие подчеркивали красоту их женщин, изящество сложения.
В случае с гуннами мы имеем какой-то почти карикатурный вариант коренастого темнокожего монголоида сибирского типа. Очагом формирования низкорослых и круглоголовых людей монголоидной расы издревле было Забайкалье, Восточная и Западная Сибирь вплоть до Урала. Именно там некогда проживали предки монголов, бурятов, прототюрок, тунгусов, эвенков и других народов, носителей тех черт внешности, которые подметили античные историки у свирепых агрессоров{70}.
Между почти европеоидными хунну из северокитайских степей и звероподобными гуннами слишком большая антропологическая дистанция. Сторонники теории происхождения гуннов от хунну, видимо, понимают это и пытаются по возможности объясниться: «Короче говоря, гунны были в таком отношении к хуннам, как американцы к англичанам, или, что еще точнее, мексиканцы к испанцам». Это так оправдывается Гумилев{59}. Тут Лев Николаевич слегка поскромничал — гунны так же относятся к хуннам, как шведы к африканским неграм.
Каким образом за какие-то 200 лет средний рост мог стать малым, орлиный нос — приплюснутым, светлая кожа — темной, густые бороды — безбородостью, а длинные головы — круглыми?
Ах да, я и забыл: совпадают целых две буквы в названии обоих племен. Ну, конечно же, это сразу все меняет.
Еще в середине XX века американский историк Отто Мэнчен-Хелфен утверждал, что нет никаких письменных или археологических доказательств родства или даже какой-нибудь связи между двумя этими народами{233}. Что языки их решительно не совпадают. А искусство гуннов, насколько оно известно, радикально, коренным образом отлично от хуннского. Гунны на раннем этапе своей истории убивали стариков, дабы избавиться от лишних ртов. О хунну же китайские летописцы сообщали: «Они уважают старших…»{192}. Впрочем, наивный американец пытался плыть против господствующего течения и оказался потому одними не услышан, другими — высмеян. В науке критика устоявшейся концепции порой напоминает попытку плюнуть против ветра — что называется, себе дороже.
Впрочем, не будем отвлекаться, давайте лучше проверим общепринятую версию со всех возможных сторон. Присмотримся к образу жизни гуннов. Может быть, в нем обнаружится сходство с теми порядками, которые царили у окитаевшихся, почти цивилизованных кочевников хунну?
Вот что пишут римские писатели о привычках «сотрясателей Вселенной»: «Никто в их стране никогда не вспахивал поля или не дотрагивался до рукоятки плуга. У них всех нет постоянного дома, очага или оседлого типа жизни, и они скитаются с места на место, как беженцы, сопровождаемые фургонами, в которых они живут; в фургонах их жены ткут для них отвратительные одежды, в фургонах они спят со своими мужьями, вынашивают детей и воспитывают их до зрелого возраста. Никто из потомков в ответ на вопрос не скажет вам, откуда он, поскольку он был зачат в одном месте, родился вдалеке от него и выращен еще дальше от него». «Они никогда не прикрываются никакими строениями и питают к ним отвращение… У них нельзя найти даже покрытого тростником шалаша…». «Найдя место, густо укрытое травой, они размещают свои кибитки кругом и кормятся по-звериному; уничтожив весь корм для скота, они опять двигаются»{7}.
А северокитайские хунну занимались земледелием, имели свои поселения — города с огромными дворцами, выстроенными в китайском стиле, да и те из них, кто разводил скот, четко делили кочевья между своими родами. Историк Сыма Цянь писал о них: «Каждый имел выделенную ему землю, по которой кочевал в зависимости от наличия воды и травы». Как мы помним из легенды о Модэ, данный народ был готов биться за любой клочок родного края{192}.
О гуннах европейские летописцы сообщали: «Они почти приклеены к своим коням, которые, это правда, отважны. Но уродливы, и иногда они сидят на них, подобно женщинам, и таким образом делают повседневные дела. На своих конях каждый из этой нации покупает и продает, ест и пьет и, склонившись над узкой шеей животного, предается такому глубокому сну, в котором видит множество снов… Они столь отважны в жизни, что не нуждаются ни в огне, ни во вкусной пище, а едят коренья диких растений и полусырое мясо любых животных, которое кладут между своими бедрами и спинами собственных коней и таким образом немного согревают»{7}.
А северокитайские хунну помимо традиционных у скотоводов продуктов любили баловать себя сладким печеньем и засахаренными фруктами, равно как иными яствами изысканной китайской кухни. В их ежедневном рационе было не только мясо и молоко, но также рис и просо. Между прочим, остатки именно этих злаков археологи часто находят в могилах знатных северокитайских кочевников.
«Они одеваются в одежды холщовые или сшитые из шкурок лесных мышей; у них нет различия между домашней и выходной одеждой; раз одетая туника… снимается или меняется не прежде, чем расползется в лохмотья. Головы они прикрывают кривыми шапками, а волосатые ноги — козьими шкурами; обувь, не пригнанная ни на какую колодку, мешает выступать свободным шагом. Поэтому они плохо действуют в пеших стычках», — сказано современниками о привычках европейских гуннов{7}.
Жалоба
Напишите нам, и мы в срочном порядке примем меры.
Комментарии