В краю непуганых идиотов - Евгений Петров Страница 27
В краю непуганых идиотов - Евгений Петров читать онлайн бесплатно
НАМИ, ЦАГИ.
«Как бурлит жизнь? Почему не описывается, как бурлит жизнь?»
Советский чтец-декламатор.
Орда взбунтовавшихся чиновников.
Левиафьян
«Она полна противоречий» (романс).
Обрывает воздушные шары. «Любит – не любит».
Странный русский язык на проекте Корбюзье. «Президюм». «Выход свиты». «Зала на 200 человеков»
Велосипедно-атлетическое общество.
По линии наименьшего сопротивления все обстоит благополучно.
В фантастических романах главное это было радио. При нем ожидалось счастье человечества. Вот радио есть, а счастья нет.
Я странствую по этой лестнице, я скитаюсь по ней.
Торжественное обещание. Я сын трудового народа, клянусь и обещаю… и самой жизни своей…
Утреннюю зарядку я уже отобразил в художественной литературе.
В годовщину свадьбы буду выставлять на балконе огненные цифры.
– Я, товарищи, рабочий от станка…
– И тут не фабриканты сидят.
Если бы Эдисон вел бы такие разговоры, не видать бы миру ни граммофона, ни телефона.
«Требуется здоровый молодой человек, умеющий ездить на велосипеде. Плата по соглашению». Как хорошо быть молодым, здоровым уметь ездить на велосипеде и получать плату по соглашению!
Входит, уходит, смеется, застреливается.
Два брата-ренегата. Рене Гад и Андре Гад.
Был у меня знакомый, далеко не лорд. Есть у меня знакомая дама, не Вера Засулич. Художник, не Рубенс.
– Вы марксист?
– Нет.
– Кто же вы такой?
– Я эклектик.
Стали писать – «эклектик». Остановили. «Не отрезывайте человеку путей к отступлению».
Приступили снова.
– А по-вашему, эклектизм – это хорошо?
– Да уж что хорошего.
Записали: «Эклектик, но к эклектизму относится отрицательно.
Счастливец, бредущий по краю планеты в погоне за счастьем, которого солнечная система не может предложить. Безумец, беспрерывно лопочущий и размахивающий руками.
Ваше твердое маленькое сердце. Плоское и твердое как галечный камень.
Ария Хозе из оперы Бизе.
Чудесное превращение двух служащих в капитана и матроса. Буйный ветер нас гонит и мучит. Есть, капитан.
«Молю о скромности и тайне» (романс).
В первые минуты бываешь ошеломлен бездарностью и фальшью всего – и актеров и текста. И так на самом лучшем спектакле.
Сквозь замерзшие, обросшие снегом плюшевые окна трамвая. Серый, адский свет. Загробная жизнь.
Это был не кто иной, как сам господин Есипом. Господин Есипом был старик крутого нрава. Завещание господина Есипома. Господин Есипом не любил холостяков, вдов, женатых, невест, женихов, детей – он не любил ничего на свете. Таков был господин Есипом.
Отрез серо-шинельного сукна. Теперь я сплю под ним, как фельдмаршал.
Когда в области темно-синего кавалерийского и светло-синего авиационного сукон обнаружатся новые веяния, прошу меня известить.
Мне обещали, что я буду летать, но я все время ездил в трамвае.
Вы даже представить себе не можете, как я могу быть жалок и скучен.
Утро. Тот его холодный час, когда голуби жмутся по карнизам.
Привидений господин Есипом не любил за то, что они появляются только ночью, а фининспекторов за то, что они приходят днем.
Если у нас родятся два сына, мы назовем их Давид и Голиаф. Давида мы отдадим вам, а Голиафа оставим себе.
Аппетит приходит во время стояния в очереди.
Можно собирать марки с зубчиками, можно и без зубчиков. Можно собирать штемпелеванные, можно и чистые. Можно варить их в кипятке, можно и не в кипятке, просто в холодной воде. Все можно.
Это я говорю вам, как Ричард Львиное Сердце.
Звезда над газовыми фонарями и электрическими лампами Сивцева Вражка.
Удар наносится так: «Дорогой Владимир Львович, – бац»…
Меня все время выталкивали из разговора.
– Ты меня слышишь?
– Да, я тебя слышу.
– Хорошо тебе на том свете?
– Да, мне хорошо.
– Почему же ты такой грустный?
– Я совсем не грустный.
– Нет, ты очень грустный. Может, тебе плохо среди серафимов?
– Нет, мне совсем не плохо. Мне хорошо.
– Где же твои крылья?
– У меня отобрали крылья.
Когда покупатели увидели этот товар, они поняли, что все преграды рухнули, что все можно.
Полны безумных сожалений.
Шляпа «Дар сатаны».
Кругом обманут! Я дитя!
Надо иметь терпениум мобиле.
Одинокий мститель снова поднял свой пылающий меч.
Что же касается «пикейных жилетов», то они полны таких безумных сожалений о прошлом времени, что, конечно, они уже совсем сумасшедшие.
Глуховатые, не слушающие друг друга люди. Большая часть времени уходит у них на улаживание недоразумений, возникших уже в самом разговоре, а не из-за принципиальных разногласий.
Я был на нашей далекой родине. Снова увидел недвижимый пейзаж бульвара, платанов, улиц, залитых итальянской лавой.
Холодные волны вечной завивки.
Лучшего пульса не бывает, такой только у принца Уэльского.
Привидение на зубцах башни.
В клубе. Там, где милиция нагло попирает созданные ею самой законы, там, где пьесы в зрительном зале, а не на сцене, диккенсовская харчевня, войлочные шляпы набекрень.
Бернгард Гернгросс.
т. Мародерский.
– Нам нужен социализм.
– Да. Но вы социализму не нужны.
Писатель со странностями всех сразу великих писателей.
Толстые стаканчики.
Чудный зимний вечер. Пылают розовые фонари. На дрожках и такси подъезжают зрители. Они снимают шубы. П. взмахнет палочкой, и начнется бред.
Поэт. Соловей. Роза. А получается абсолютно выдержанное стихотворение.
Жалоба
Напишите нам, и мы в срочном порядке примем меры.
Комментарии