Кортес - Кристиан Дюверже Страница 27

Он начал с двух столпов любого предприятия – финансового обеспечения и юридических контрактов. В последнем он проявил большое знание дела. Он послал своего приятеля Хуана де Сальседо, будущего мужа своей кубинской подруги, к иеронимитам в Санто-Доминго за разрешением Веласкесу организовать экспедицию. Сальседо добыл у монахов подписанную бумагу. Затем Кортес на месте составил контракт, который заставил подписать Веласкеса. «Написанный лучшими чернилами», – вспоминал Диас дель Кастильо. ^[89] Кортес нашел общий язык с секретарем губернатора Андресом де Дуэро, и «инструкции», подписанные Веласкесом в пользу Кортеса в субботу 23 октября 1518 года, явно делались на заказ. Все было политически выдержано: и забота о ближнем, и христианское рвение, и научный интерес, и выгоды для короны, и антирабовладельческая направленность, и пр. Поскольку юридические рамки, ограничивавшие губернатора Кубой и близлежащими островами, остались прежними, Юкатан именовался островом Санта-Мария-де-лос-Ремедиос, а Центральная Мексика к западу от перешейка Тегуантепек – островом Улуа на местном наречии или Санта-Мария-де-лас-Ниевес на испанском. Дабы не привлекать внимания, ни о каком заселении даже не упоминалось, и проект был преподнесен как незначительная операция. Но не исключено, что у Кортеса уже имелись далекоидущие планы в этом вопросе.

Финансовое обеспечение экспедиции скоро устроилось с помощью казначея Амадора де Лареса, занявшего этот пост благодаря Кортесу. Эти тайные сообщники образовывали самую мощную финансовую группировку на Кубе. Они обязались снарядить за свой счет семь кораблей, тогда как Веласкес должен был подготовить остальные три. Все расходы по содержанию личного состава и обеспечению продовольствием нес только Кортес. Следует обратить внимание на величину капиталовложений, которые были не по силам одному Веласкесу. То приятное впечатление, которое Кортес произвел на Карла V, основывалось именно на этом выгодном для конкистадора соотношении сил: он поднес Мексику короне «на тарелочке», не попросив из казны ни гроша.

Но, спрашивается, откуда у Кортеса такие средства? Из накопленного за пятнадцать лет махинаций – деловых, политических и финансовых. Но деньги не имели власти над Кортесом. Он был чужд роскоши, накопительства и бережливости. Он видел в золоте лишь средство управления людьми и умами, средство воплощения давно вынашиваемой мечты – построения другого мира.

В мексиканскую экспедицию, в которую отправился в октябре 1518 года, он вложил все, что имел… и даже сверх того. Он потратил всю свою наличность, заложил имения, продал рабов и влез в громадные долги, свято веря в свою звезду. Кортес пустился в авантюру. Но никто ни минуты не сомневался в его успехе, да и как человек, которому всегда везло, мог потерпеть неудачу? Очевидно, что, несмотря на многие отличные качества Кортеса, доверием команды он был обязан главным образом своему благополучию.

Но в тот момент успех Кортеса зависел от хронологии событий. 7 ноября на Кубу вернулся Кристобаль де Олид, посланный на поиски Грихальвы. Официально сообщалось, что он не нашел никаких следов экспедиции; попав в шторм и потеряв все якоря, он решил повернуть назад. Рассказ Олида непоследователен, но тому имеется объяснение. Прежде других тайно оповещенный о его возвращении, Кортес купил молчание Олида в обмен на участие в экспедиции. Олид сообщил Кортесу ценные сведения: на самом деле он видел флот Грихальвы, экспедиция направляется на Кубу и будет здесь через несколько дней. Кортес больше не мог медлить. Пошел обратный отсчет времени.

Кортес, тайно готовившийся к отъезду, постоянно показывался на людях подле Веласкеса. В воскресенье 14 ноября он присутствовал на мессе в Сантьяго вместе с губернатором и тремя сотнями человек команды, уже отобранных для экспедиции. Он старался успокоить и удержать под своим контролем губернатора, которого осаждали толпы претендентов, жаждущих возглавить поход. Грихальва достиг берегов Кубы, но не у Сантьяго, как на этот раз ошибся в своих воспоминаниях Диас дель Кастильо, а в Сан-Кристобаль-де-ла-Гавана на юго-западном побережье острова. ^[90] Это было всего в трех-четырех днях плавания от Сантьяго! Для Кортеса отсчет велся уже по минутам. Хотя о возвращении Грихальвы знали пока еще немногие, эта весть быстро облетела бы весь остров. Альварадо немедленно отправился в Гавану, чтобы убедить Грихальву отправиться со своими судами к Тринидаду, который Кортес выбрал базой для завершения подготовки экспедиции.

Эрнан оказался в тяжелом положении: с прибытием Грихальвы изменился расклад, Веласкес собрался аннулировать контракт, а противники злорадно потирали руки. Но Кортес выдержал удар: спокойно и решительно он дал отпор одним и подкупил других. Его люди деликатно намекнули, что не оставят от Сантьяго камня на камне, если не отправятся в плавание вместе с Кортесом. Веласкес особо не упорствовал, но его доверенные люди попытались захватить склады продовольствия. Кортес тут же наложил руку на всех животных скотобойни и все находившиеся там запасы солонины, подкупив сторожей. ^[91] Ночью 17 ноября 1518 года Кортес приказал команде подняться на борт. Жребий был брошен. На рассвете корабли экспедиции подняли паруса. Веласкес, предупрежденный в последний момент, наблюдал с причала за отплытием своего протеже, не зная, что предпринять. Кортес не отказал себе в удовольствии подплыть в шлюпке, чтобы попрощаться с губернатором, который никак не мог сообразить, как ему следует себя вести в подобной ситуации. Стоял ли перед ним друг, который приумножит его славу и богатство, или мятежник, который его предаст? Спокойствие и непринужденность Кортеса сказались благотворно, и Веласкес не пытался мешать. Он не желал рисковать будущим. За Кортеса стоял весь остров. Губернатор вдруг почувствовал себя старым и уставшим: Кортесу тридцать три, у него талант и власть.

Тишину нарушил отдаленный звон колокола. В вышине прокричал орел. Паруса каравелл скрылись за горизонтом.