Воспоминания командира батареи. Дивизионная артиллерия в годы Великой Отечественной войны. 1941-1945 - Иван Новохацкий Страница 27

Штрафники ушли вперед и скрылись в тумане. Впереди слышны пулеметно-автоматные и винтовочные выстрелы, приглушенные туманом. Вслед за штрафниками идем и мы, нам надо поддерживать их атаку огнем, а куда стрелять артиллерии, если мы не видим цели, так и по своим можно попасть.

Немцы, очевидно, не ожидали атаки, к тому же туман не позволял видеть атакующих, так же как и атакующим не видно объекта атаки. Видимо, в этом случае решающую роль сыграл эффект внезапности и туман, во всяком случае, оборона противника, вернее, ее передний край был прорван. Атака носила характер игры в кошки-мышки. Здесь успех зависел от того, кто кого быстрее увидит и откроет огонь.

Со своими разведчиками и связистами следую за пехотой. Противник яростно сопротивляется, бежим по чистому полю, занесенному неглубоким слоем снега. С левого фланга немецкий пулемет прижимает нас к земле. Туман уже начал рассеиваться, и видимость увеличилась до 200–300 метров. Лежим на мокрой земле, перемешанной со снегом, — удовольствие не из приятных. Даю команду: короткими перебежками быстрее выйти из зоны обстрела.

Впереди в жидком тумане видны окраинные дома деревни. Наши десантники уже ведут за них бой. Бросок на 25–30 метров и с разбега падаю на землю, в неглубокую танковую колею, очевидно немецкую, так как наших танков мы не видели. За это время противник не успел произвести прицельную очередь. Но все же неприятно ощущать себя на мушке, пули щелкают то ближе, то дальше, обдавая грязью со снегом.

Вскоре мы уже у ближайшего дома в огороде за забором. Здесь же лежит цепь нашей пехоты, которая ведет бой за село. Туман снова начал сгущаться, и вскоре все словно потонуло в молоке, в двух шагах ничего не видно. Пехота продвигается от дома к дому. То в одном, то в другом месте возникает яростная перестрелка, очевидно, наши солдаты, как говорят, нос к носу сталкиваются с немцами. Стараемся не отставать от пехоты. Трудность в том, что мы одновременно тянем за собой полевой кабель для связи с огневой позицией батареи. Туман сильно затрудняет действия нашей пехоты, а мы вообще не можем вести прицельный огонь орудиями.

В тумане было немало трагических случаев: один из командиров батарей нашего полка на машине вместе со взводом управления приехали в тумане прямо на огневую позицию вражеской батареи. Противник успел закидать машину гранатами, и почти все погибли, не успев открыть огонь.

Двигаемся вместе с пехотой по азимуту, временами случаются стычки с отходящим противником. Во второй половине дня туман немного рассеялся. Подходим к селу Оситняжка. Это довольно крупный населенный пункт, раскинувшийся в лощине, где протекает небольшая речка. В центре села на возвышенном месте стоит высокая церковь. Село уже бомбила наша авиация, а теперь и противник наносит бомбовый удар.

Приближаясь к селу, спускаемся по довольно крутому склону. Здесь уже прошли танки 5-й танковой армии, которая недавно была введена в бой и ушла вперед с задачей быстрейшего окружения группировки немцев. Проходим мимо танка, перевернутого кверху гусеницами, из люка висит погибший танкист. Это английский танк «Валентайн» из состава 5-й танковой армии. Очевидно, механик-водитель при спуске не справился с управлением и танк перевернулся.

Не прошли и 200 метров, как в небе появились немецкие самолеты, которые разворачиваются и заходят на бомбежку, похоже, по тому месту, где мы находимся. Впереди неподалеку небольшой овраг, что есть мочи бежим к нему, чтобы укрыться от вражеских самолетов. Тут уже довольно много наших солдат и офицеров. Вражеским летчикам, конечно, все хорошо видно, и они целятся по этому оврагу.

Успеваю упасть на землю, когда первая бомба рвется метрах в 20–25. Меня приподняло ударной волной вверх и изрядно тряхнуло. Вжимаюсь в землю, смешанную со снегом. Поблизости рвутся другие бомбы, свистят осколки, обдает горячим, тугим воздухом взрывов, землей со снегом, кто-то раненый кричит, все смешалось в дикой пляске смерти. Этот кромешный ад продолжается, очевидно, минут десять — пятнадцать, а кажется — вечность.

Наконец вражеские самолеты, сбросив бомбы, израсходовав снаряды и патроны, улетают. Кругом стоны, раненые, убитые, разорванные на части тела людей, трупы убитых лошадей — сплошное кровавое месиво.

Я и мои солдаты отделались удачно, никто не убит и не ранен. Мой полушубок на спине изодран в клочья, но тело не задето, пронесло и на этот раз. Бежим от этого страшного места в село. На одной из его окраин надо выбирать огневую позицию для стрельбы батареи прямой наводкой. Наша пехота здесь же на окраине села окапывается. Получили сообщение, что противник контратакует танками во фланг нашей дивизии и другим частям, наступающим на этом направлении.

Вскоре прибыли орудия батареи, которые с ходу начали разворачиваться для стрельбы по танкам противника. Их еще не видно в жидком тумане, но уже хорошо слышен мощный гул танковых моторов и дрожит земля. Окапываться некогда, успеть бы укрепить орудийные сошники. С крыши ближнего дома, где я с разведчиками занял наблюдательный пункт, видно довольно большое поле, по которому движутся вражеские танки. До них около километра, и наши артиллеристы их еще не видят, мешает гребень, до которого метров триста. Менять позицию некогда, придется вести огонь из орудий буквально в упор. Танков много, в тумане и дымке трудно сосчитать, атакуют они точно в направлении нашей батареи. А у нас всего два орудия.

Где-то слева открыла огонь соседняя батарея, значит, мы не одни. Все же веселее, когда в такой ситуации есть кто-то рядом и может помочь в борьбе с противником.

Вражеские танки начали стрельбу. Снаряды-болванки с воем проносятся над нашей головой и плюхаются по другую сторону лощины, за селом. Оборачиваюсь туда и вижу, как там разворачивается артиллерийский дивизион 152-мм тяжелых гаубиц на тракторах. Противник заметил это и ведет в том направлении огонь. Эти орудия используются для стрельбы с закрытых позиций, тем более что в этом дивизионе на вооружении старые системы 1902/10 года, тяжелые и неповоротливые. Зато снаряд весит более 30 килограммов и если попадает в танк, то может и башню с него сорвать.

Танки вошли в зону стрельбы нашей батареи. Орудия открыли огонь, для противника это было неожиданностью — наши орудия приземистые, к тому же заняли позицию на краю огорода, за плетнем, и враг их не обнаружил до открытия огня.

Завязалась ожесточенная дуэль. Передние танки остановились, то ли подбитые, то ли для того, чтобы точнее произвести выстрелы по батарее. У нас есть и бронебойные и подкалиберные снаряды, пробивающие вражескую броню. Возле орудий бегает командир огневого взвода лейтенант Погуляев — бывший авиатор, по ранению попавший к нам в артиллерию. Он, очевидно, показывает командирам орудий или наводчикам, по какому танку кому стрелять. Грохот боя стоит такой, что никакую команду голосом разобрать невозможно.

До танков метров двести пятьдесят, а сзади подходят все новые и новые, маневрируют, обходя подбитые. Между танками движется легковая машина-вездеход, очевидно, начальство едет позади танков, но при маневре она иногда остается неприкрытой. Что есть мочи кричу об этом Погуляеву. Наконец он заметил мою жестикуляцию и вскоре увидел эту машину. Несколько выстрелов, и машина задымила, перевернувшись вверх колесами.