Кто Вы, "Железный Феликс"? - Александр Плеханов Страница 27

8 января 1921 г. Дзержинский подписал приказ № 10, в основу которого лег принцип создания специального режима для буржуазии и передача рабочих на поруки заводских комитетов, причем особое внимание обращено на то, чтобы ЧК прибегала к арестам лишь в случаях действительной необходимости ^[173].

13 января 1921 г. ВЧК созвала совещание для обсуждения вопроса об изменении тюремной и карательной политики в составе представителей от ВЧК, НКВД, НКЮ, МЧК, Кассационного трибунала, Ревтрибунала и ВЦСПС: Ф.Э. Дзержинского, Г.Г. Ягоды, М.К. Ихновского, С.А.Мессинга, И.А.Апетера, З.Г. Зангвиля, Н.В. Крыленко, Л.А. Саврасова, К.Х.Данишевского и В.В. Куйбышева.

Совещание предложило образовать комиссии: в центре при ВЦСПС, а на местах — при губернских профсоюзах. Не имея судебных функций, они должны были поставить своей задачей пересмотр дел осужденных лиц пролетарского и крестьянского происхождения, а также «вовлечение широких пролетарских масс в борьбу с преступностью в пролетарской среде».

После совещания Дзержинский направил письмо в ЦК РКП (б) о картельной политике в условиях перехода от войны к миру. В нем отмечалось, что после прекращения боевых действий ВЧК сама поставила в порядок дня вопросы о применении высшей меры наказания, о сокращении судебных функций ЧК, регулировании карательной деятельности всех судебных органов. Что же касается применения высшей моры наказания, то ВЧК 24 декабря 1920 г. дала телеграмму всем губЧК, запрещающую приводить в исполнение приговоры о высшей меры наказания без санкции на то ВЧК, за исключением приговоров по делам об открытых вооруженных выступлениях. По вопросу о возможности отмены высшей меры наказания ВЧК полагала, что ее можно отменить по всем политическим преступлениям, за исключением террористических актов и открытых восстаний, а по уголовным делам применять эту меру только к бандитам и шпионам и тем должностным преступлениям, которые «резким образом препятствуют советской власти восстановить производительные силы РСФСР». Но чтобы высшая мера наказания на хозяйственном фронте дала такие же результаты в устрашении преступников, какие были достигнуты на фронте контрреволюционном, необходимо согласованность всех карательных органов и единое руководство ими, «хотя бы в области принципиальных решений». Поэтому ВЧК предложила, чтобы все ее органы, за исключением тех местностей, где велись военные действия, передали свои функции в трибунал, что целесообразно сделать ведомственным соглашением.

Дзержинский особо подчеркнул сложность международного и внутреннего положения республики и важность гибкой политики в условиях перехода к миру. — «Но необходимой предпосылкой отказа органов ЧК от судебных функций является упрощение и укрепление судебных органов. ВЧК полагает, что необходимо уничтожить ведомственные трибуналы, как железнодорожные и военные, передать имеющиеся там коммунистические силы в обычные ревтрибуналы и народные суды. Для дел, передаваемых в последние из ЧК, создать специальные камеры, как это уже практикуется в Москве, и, наконец, усилить единый Верховный трибунал при ВЦИК для объединения всей судебной деятельности…Опираясь на эти широкие массы, и в первую очередь на профессиональные союзы, ВЧК надеется достичь того, что деятельность карательных органов будет восприниматься пролетариатом, как осуществление его собственной диктатуры.

ВЧК просит ЦК РКП одобрить занятую позицию относительно ограничений отмены высшей меры наказания в области политических преступлений и усиления репрессии против должностных преступлений на хозяйственном фронте» ^[174].

При рассмотрении точки зрения Дзержинского о карательной политике советской власти в новых условиях следует обратиться к его точке зрения при обсуждении проблемы взаимоотношений органов ВЧК и ревтрибуналов: «…Раньше мы не имели возможности судить так же, как и на войне и на фронте, это не суд, а борьба — война, поэтому Чрезвычайной комиссии и были предоставлены полномочия расправы, полномочия войны. Теперь, когда нам нужно выискивать отдельные личности, то их нужно судить, ибо уже нет тех контрреволюционных внутри страны сил, с которыми бы, как с массовым, повторяю, сплочением, нам приходилось бы бороться. Поэтому в проекте, который я от имени фракции вношу на усмотрение Всероссийского Центрального Исполнительного Комитета, первый пункт гласит: «Право вынесения приговоров по всем делам, возникаемым в чрезвычайных комиссиях, передается реорганизованным трибуналам, причем следствия по всем делам должны быть заканчиваемы не позднее одного месяца.

Примечание. В случае необходимости продолжить срок следствия ЧК предоставляется право возбуждать особые ходатайства перед местными Советами, а ВЧК — перед ВЦИК»

Но вместе с тем мы не должны убаюкивать себя, мы должны своим врагам сказать, что, если они посмеют выступить с оружием в руках, тогда все те полномочия, которые имела раньше

Чрезвычайная комиссия, она будет иметь и дальше; с этой целью этот пункт должен быть принят: «При наличии вооруженного выступления (контрреволюционных, бандитских и т. п.) за чрезвычайными комиссиями сохраняется право непосредственной расправы для пресечения преступлений». Этот пункт говорит: «для пресечения преступлений» — и обозначает, что непосредственная расправа допускается только до момента пресечения выступления.

Затем 3-й пункт гласит: «Такое же право непосредственной расправы сохраняется за чрезвычайными комиссиями в местностях, объявленных на военном положении, за преступления, указанные в самом постановлении о введении военного положения». Здесь могут некоторые возразить, что у нас положение о введении военного положения еще не разработано. Хотя это и так, но все-таки в практике военное положение вводится (хотя бы сама Москва, она тоже находится на военном положении). Вводится оно в тех местах, которые могут быть угрожаемы в контрреволюционном отношении, с одной стороны, и, с другой — в отношении вторжения неприятеля, когда нужно принять самые решительные меры для того, чтобы шпионские банды не проникали в наш тыл, для того, чтобы сеять панику, взрывать железные дороги и т. д.

Вместе с тем практика Всероссийской Чрезвычайной комиссии показала, что для того, чтобы успешно бороться с преступлениями, необходимо, чтобы суд, чтобы наказание шло в возможно краткий срок после совершения преступления. Поэтому необходимо революционные трибуналы реорганизовать в том смысле, чтобы они могли судить и присуждать непосредственно в самый кратчайший срок после совершения преступления. Поэтому 4-й пункт вносимого проекта следующий: «Для решительного пресечения преступлений и быстроты разбора дел революционные трибуналы реорганизуются на следующих началах:

а) революционный трибунал состоит из трех членов. Судьи избираются на месячный срок губернскими исполнительными комитетами. В городах, насчитывающих более 200 тыс. жителей, могут быть учреждаемы городские трибуналы, члены которых избираются городскими Советами;

б) суд должен назначаться не позже чем через 48 часов после окончания следствия;

в) заседания трибунала публичны и имеют место в присутствии обвиняемых. Вызов или невызов свидетелей, равно как допущение или недопущение защиты и обвинения при рассмотрении дела, зависит от трибунала. Трибуналы ничем не связаны в определении меры наказания. Приговоры трибунала не подлежат обжалованию в апелляционном порядке».