Июнь. 1941 год. Запрограммированное поражение - Борис Кавалерчик Страница 27

В итоге, даже по неполным данным, только за два года Вооруженные Силы СССР безвозвратно потеряли 738 военачальников из своего высшего командного, начальствующего и политического состава, носивших звания, соответствующие генеральским. И это случилось в мирное время. Для сравнения: за долгие и трудные годы Великой Отечественной войны в общей сложности погибли и скончались по разным причинам 416 советских генералов и адмиралов [138]. Из них 79 умерли от болезней, 20 расстались с жизнью в результате несчастных случаев и катастроф, три покончили с собой при обстоятельствах, не связанных с боевыми действиями, а 18 были расстреляны и посмертно реабилитированы. Таким образом, боевые потери стали непосредственной причиной гибели 296 представителей советского генералитета. В плен во время войны попали 77 советских генералов [139], из них 23 погибших и умерших там уже учтены ранее. Следовательно, общие безвозвратные потери высшего командного состава СССР за годы войны составили 350 человек. Таким образом, безвозвратные потери высшего состава (известные нам далеко не полностью) только за два года репрессий (1937–1938 гг.) в два с лишним раза превысили безвозвратные потери за четыре долгих года самой кровопролитной в истории человечества войны.

Но убыль советских генералов в результате репрессий отнюдь не исчерпывается вышеназванными цифрами. К ним надо прибавить еще 13, которые были репрессированы накануне войны, а расстреляны уже после ее начала, и 18 вышеупомянутых, казненных и впоследствии реабилитированных ее участников [140]. Нет полной статистики и по тем из них, которые покончили с собой, не дожидаясь, когда за ними придут, как это сделали, например, армейский комиссар 1-го ранга Я.Б. Гамарник, армейский комиссар 2-го ранга А.С. Гришин, комкор Е.И. Горячев и бригадный комиссар СТ. Соломко.

Наглядной иллюстрацией опустошения, которое оставили после себя предвоенные репрессии в высшем эшелоне Красной Армии, является судьба членов Военного совета при Наркоме обороны СССР, созданного 19 ноября 1934 г. В него входил весь цвет тогдашнего высшего военного и политического руководства армии и флота. Чтобы в этом убедиться, достаточно посмотреть на звания этих людей. В феврале 1936 г. в его состав входили пять маршалов Советского Союза, пять командармов 1-го ранга, девять командармов 2-го ранга, 31 комкор, пять комдивов, один комбриг, два флагмана флота 1-го ранга, два флагмана флота 2-го ранга, один флагман 1-го ранга, один армейский комиссар 1-го ранга, 13 армейских комиссаров 2-го ранга, шесть корпусных комиссаров, два коринженера, один коринтендант и один корврач, а всего 85 человек. Из них до войны или в самом ее начале 67 были расстреляны, три покончили с собой, причем один из них — уже в тюрьме, маршал В.К. Блюхер замучен во время следствия, двое осуждены, а еще двое арестовывались, но впоследствии были освобождены. Командарм 1-го ранга С.С. Каменев успел умереть своей смертью в 1936 г., но и его посмертно объявили «врагом народа». Таким образом, в начале войны из первоначального состава Совета в строю оставалось только девять человек… [141]. Можно представить, что могли присоветовать руководству оставшиеся члены, над которыми постоянно висел дамоклов меч репрессий, сразивших почти всех их соратников!

На должности репрессированных военачальников поневоле приходилось ставить тех, кто остался под рукой. О том, как это выглядело на деле, рассказал на заседании Военного совета 21 ноября 1937 г. комкор Н.В. Куйбышев, командующий войсками Закавказского военного округа:

«‹…› самое скверное — это, безусловно, неудовлетворительно или совершенно неудовлетворительно обстоит дело с подготовкой стрелковых войск и войсковых штабов. Основная причина того, что мы не изжили всех этих недостатков, заключается в том, что у нас округ был обескровлен очень сильно…

А вот я вам приведу факты. На сегодня у нас тремя дивизиями командуют капитаны. Но дело не в звании, а дело в том,…что, скажем, Армянской дивизией командует капитан, который до этого не командовал не только полком, но и батальоном, он командовал только батареей.

Почему мы его назначили? Я заверяю,…что лучшего мы не нашли. У нас командует Азербайджанской дивизией майор. Он до этого времени не командовал ни полком, ни батальоном и в течение последних шести лет являлся преподавателем военного училища.

Голос с места. Куда же девались командиры?

Куйбышев. Все остальные переведены в ведомство НКВД без занятия определенных должностей. [29]

У меня имеется дивизия Грузинская, которой командует майор. Он, то же самое, не командовал полком, правда, командовал батальоном, но последние 4 года занимал должность начальника военно-хозяйственного снабжения дивизии» [142].

Больше того, один капитан, чьим потолком в нормальных условиях является батальон, длительное время командовал войсками всего Сибирского военного округа [143].

Конечно, значительная нехватка командиров была вызвана, главным образом, быстрым ростом армии, за которым не поспевала система подготовки ее командно-начальствующего состава. Однако репрессии не только усугубили эту нехватку, но и заметно обострили и без того тяжелую ситуацию с обучением командных и технических кадров, особенно в высших военных учебных заведениях. Ведь их руководящий и преподавательский состав тоже серьезно пострадал в тот мрачный период. Из всех начальников военных академий уцелел лишь один. Были последовательно расстреляны пять сменявших Друг друга начальников Военно-морской академии и шесть руководителей курсов «Выстрел» [144].

Характерную картину тогдашней действительности нарисовал в своем выступлении на совещании высшего руководящего состава РККА, которое состоялось 23–31 декабря 1940 г., начальник Военной академии имени Фрунзе М.С. Хозин:

«С преподавательским составом на сегодняшний день у нас обстоит не совсем нормально. Комплектование академии преподавательским составом в 1940 г. выглядит так: мы получили 75 процентов нового преподавательского состава. Это, как правило, командиры, имеющие до 2 дет перерыва службы в Красной Армии, оторвавшиеся от войсковой практики и не имеющие методических навыков в деле преподавания. В числе прибывших преподавателей имеются командиры, у которых нет высшего военного образования, и целый ряд командиров, которые были отстранены от занимаемых должностей, вследствие невозможности их использования в войсках.

Уровень знаний и подготовки прибывающего для комплектования академии преподавательского состава чрезвычайно разнообразен. В отдельных случаях (а таких есть примерно 20 человек) просто не пришлось их допустить к преподаванию. С такими командирами-преподавателями пришлось организовать курсы доподготовки и до мая месяца они у нас будут заниматься на организованных для этого курсах. Только после этого мы их поставим, если можно так выразиться, в строй для преподавания.

‹…› из числа всех преподавателей, находящихся в академии, не имеют боевого опыта 81 человек — они ни разу, нигде, ни в какой войне не участвовали; с командным стажем в армии от 5 до 10 лет — 90 человек» [145].