История катастрофических провалов военной разведки - Джон Хьюз-Уилсон Страница 27

Справедливости ради, не стоит выгораживать и Австралию: в мирное время ее правительство нисколько не обременяло себя вопросами национальной обороны и намекало, что за безопасность страны должна беспокоиться метрополия. Расходы на оборону Австралии в 1930-е годы составляли менее 1% государственного бюджета. Австралийцы верили в сказку о том, что за их оборону отвечает главным образом далекая Англия, которая придет к ним на выручку в случае войны. Эта точка зрения всячески поддерживалась местными политиками, помнившими старую американскую поговорку: «Пули — не избирательные бюллетени». При этом ни один из них не задавался вопросом, как Великобритания может послать к берегам Австралии свой флот в военное время, если она никогда не делала этого в мирное. Впрочем, для политиков всегда удобно, чтобы за твою безопасность платил кто-нибудь другой, даже если его обещаниям грош цена.

Когда Черчилль сам сел в кресло премьера, сменив в нем в мае 1940 года Невилла Чемберлена, он стал наблюдать за Дальним Востоком и «японской угрозой» со все нарастающим беспокойством. Блестящие речи и зажигательная риторика были никудышной альтернативой четкой (и финансово состоятельной) оборонной политике. В 1941 году встал вопрос о правомерности стратегических игр Черчилля, его политики в отношении безопасности Австралии и дальневосточных колоний в ситуации, когда основные силы Великобритании были брошены на ведение войны в Северной Африке и помощь Советскому Союзу.

В том же 1941 году Япония, ранее получившая решительный отпор от СССР на Халхин-Голе, закрывший ей путь в Сибирь, обратила свои взоры на юг. В начале лета Таиланд, расположенный к северу от Малайи, ввязался в непродолжительный приграничный конфликт с «вишистской» администрацией Французского Индокитая. К июню 1941 года японцы, выдавая себя за посредников между воюющими сторонами, ввели в Индокитай огромный воинский контингент (согласно одной из оценок — 200 000 человек) и с той поры лишь наращивали свое присутствие, проникая и в сам Таиланд. Таким образом, впервые возникла непосредственная угроза северной части Малайского полуострова, а последующий захват японцами аэродромов южной части Индокитая внезапно дал понять жителям Малайи, что их дома находятся в радиусе действия японских бомбардировщиков.

Британская разведка наблюдала за этими приготовлениями с растущим интересом и настороженностью, однако ей мешали четыре основных фактора: тотальная недооценка эффективности японских вооруженных сил; разрозненность и недостаточность сведений, а также недостаточная координация деятельности на Дальнем Востоке; серьезная нехватка местных ресурсов для сбора информации; отсутствие какого бы то ни было влияния на гражданских и военных чинов администрации Малайи.

Из всех вышеуказанных факторов наиболее неприятным был первый: недооценка врага. В немалой степени такое отношение удивительно, ибо японцы зарекомендовали себя воинственной нацией с впечатляющей историей успехов. Япония победила Российскую империю в ходе русско-японской войны 1904—1905 годов, создала крупный современный флот, а начиная с 1931 года проводила успешные сухопутные операции в Китае и Маньчжурии. Для того чтобы понять причины такой недооценки, нам нужно попытаться уловить умонастроения «белых колонизаторов» перед Второй мировой войной.

Великобритания, презрительно называя «азиатов» «смышлеными туземцами», отнюдь не была исключением. Даже в Соединенных Штатах, с их большой диаспорой японских эмигрантов, отношение к японцам накануне Перл-Харбора было схожим. Миф о расовом превосходстве в 1930-е годы существовал и вне границ нацистской империи Адольфа Гитлера. Подобные настроения британцев лучше всего можно проиллюстрировать словами главнокомандующего ВВС на Дальнем

Востоке, главного маршала авиации сэра Роберта Брук-Попхэма, сказанные им во время посещения Гонконга в декабре 1940 года:

Я пристально смотрел на них [японских часовых на границе], они были совсем близко, по ту сторону колючей проволоки — человекообразные существа в грязной серой форме... Если таково большинство японской армии, то, даже если ей удастся решить проблемы со снабжением продовольствием и переброской солдат, я просто не могу поверить, что эта армия превратится в полноценную боевую единицу.

В то время был распространен миф о том, что все японцы низкорослые, кривозубые, подслеповатые, неспособные сражаться в темноте и управляться со сложной техникой. Ощущение прирожденного превосходства белой расы оставалось незыблемым. Некий флотский аналитик даже писал: «Все наблюдатели сходятся в том... что японские летчики очень отважные, но совершенно неумелые... Их расе присущ дефект внутреннего уха, к тому же почти все они страдают близорукостью, что нарушает чувство равновесия... [Японцы] не могут стрелять из винтовок, так как не умеют закрывать только один глаз». Другой, в общем-то вполне серьезный, эксперт по вопросам авиации замечал: «Нет никого глупее, чем один японец, и никого смышленее, чем два». Высказывались и такие глубокомысленные рассуждения, что «едва завидев белого солдата, японцы побегут врассыпную». Сохранились свидетельства о том, как два командира английских пехотных батальонов в Малайе говорили своему начальству: «Мы надеемся, что наш малайский гарнизон не будет слишком усилен... иначе япошки просто испугаются с нами драться». Ремарка другого офицера, пожалуй, может считаться самой вызывающей из всех: «А вы не думаете, что мои солдаты заслуживают лучшего противника, чем эти япошки?»

Такие высказывания были абсурдны и даже опасны. Реальность быстро отрезвила союзников, встретившихся лицом к лицу с силами микадо на земле, в небесах и на море. Австралиец Рассел Брэддон в ужасе рассматривал тела первых японских солдат, погибших в Малайе: «Среди них не было ни одного ниже шести футов, ни одного в очках или с кривыми зубами». Что же касается предполагаемого технического убожества и некомпетентности японцев, то последние, в отличие от англичан, вовсе не имевших танков на Малайском полуострове, успешно применяли бронетехнику на севере полуострова и весьма эффективно использовали свои легкие танки против оборонительных позиций британцев на главных дорогах. Генеральный штаб англичан в Малайе пребывал в смятении: каждому было известно (и это было записано на скрижалях британской военной доктрины), что танки невозможно использовать в джунглях. В любом случае, согласно данным разведки, у японцев абсолютно никакой бронетехники не было, тогда как на деле их танковый кулак разбил британские редуты в джунглях и продвигался на юг, к Джохору и Сингапуру.

Японцы также разработали новую тактику (большая часть боевых действий в Малайе велась не в дебрях джунглей, а на редколесье или на каучуковых плантациях рядом с буковыми рощами, где была хорошая видимость), заключавшуюся в резких ударах и быстром продвижении вперед по современным малайским дорогам. Если же японцев удавалось остановить, то их пехотинцы, не прекращая стрельбы, под прикрытием деревьев обходили позиции защитников дороги с флангов. Используя подобную тактику, японцы постоянно окружали неповоротливую британскую пехоту, вынуждая ее обращаться в бегство, что подрывало моральный дух и без того измученных австралийских, английских и индийских частей.

Под бесконечными муссонными дождями упавшие духом солдаты продирались на юг, к следующему опорному пункту, оставляя врагу боеприпасы, оружие, запасы провианта и раненых товарищей. Ситуация усугублялась тем, что отступавшие солдаты то и дело сталкивались с японцами на велосипедах, маневрировавших между деревьями и обгонявших тяжелую пехоту врага. Британская разведка слыхом не слыхивала о подобном «секретном оружии» — сообщения о нем пришли в Индию уже после того, как все было кончено.