Великий Ганнибал. "Враг у ворот!" - Яков Нерсесов Страница 27

Молниеносные рейды нумидийской кавалерии Нараваса парализовали доставку продовольствия в лагерь отделившихся от Матоса Спендия и Автарита. Вскоре у блокированных восставших закончилась еда, и они, по слухам, были вынуждены пустить в пищу вначале… пленных, а потом и своих рабов! Предводители бунта Спендий, Автарит и примкнувший к ним ливиец Зарзас, поняв, что выхода у них нет, вступили в переговоры с победоносным Гамилькаром. В карфагенском лагере, куда прибыли мятежные вожди и их «подельники», им устроили «самый радушный прием»: Гамилькар предложил, что он выберет несколько человек из числа мятежников и задержит их, а всех остальных отпустит на все четыре стороны. Выбора не было, и главари приняли его условие. Но едва лишь договор был скреплен клятвами, как Гамилькар объявил, что он выбрал… именно Автарита, Зарзаса и Спендия. Первых двух без лишних разговоров по его приказу затоптали боевыми слонами! (Вот оно, чисто «пунийское вероломство» – выражение, вошедшее в древности в поговорку и так рьяно пропагандируемое проримски настроенными античными историками?) Таким образом, всем остальным было наглядно показано, что их ждет!! Не мешкая, Гамилькар двинулся на отряд Матоса, засевшего в городе Тунете. Под его стенами он устроил очередную показательную казнь: до поры до времени оставленного в живых Спендия головой вниз распяли на кресте на глазах у его «соратника по бунту» Матоса. Последний оказался «парень не промах» и, неожиданно напав на один из отдельно стоявших отрядов Гамилькара, разбил его, а его беспечного начальника Ганнибала (тезку легендарного сына Гамилькара) – на войне – как на войне (!) – после изощренных мучений распял на том самом кресте, на котором совсем недавно погиб Спендий и его подельники. И все же в последовавшем решающем сражении у города Лептин Гамилькар, получив подкрепления из Карфагена от своего заклятого врага Ганнона Великого (с которым он на время все же нашел общий язык), разгромил Матоса, рассеял его бунтовщиков, а самого ливийца жестоко казнил на главной площади Карфагена.

…Между прочим, именно в ходе Ливийской войны Гамилькар Барка сумел отточить свое полководческое мастерство. Ему противостояли закаленные вояки Матос, Спендий и Автарит, но они никогда ранее не командовали большими массами людей и владели тактикой локального боя, не умея мыслить стратегически. К тому же у них не было грозной ударной силы пунов – нумидийской кавалерии и боевых слонов. Последние именно в той войне показали себя с наилучшей стороны: они были максимально эффективны против сбившихся в неуправляемую кучу зажатых со всех сторон людей, а не мужественно державших правильный строй солдат, в частности, хорошо обученных римских легионеров. Затравленное людское «стадо» легко топталось озверевшим слоновьим стадом…

Усмирив продолжавшееся три года и три месяца восстание в 238 г. до н. э. и наведя порядок на родине, Гамилькар постепенно вернул жизнь в Карфагене в привычное русло. Поддержанный народом и влиятельным в Большом Совете 104-х своим зятем Гасдрубалом Красивым (Великолепным) – вожаком демократических кругов, – он энергично вступил в политическую борьбу с кланом Ганнона Великого, ратовавшего за мирную политику в отношении Рима, и сумел получить полномочия бессрочного командующего армией, став своего рода почетным диктатором. Именно теперь Гамилькар почувствовал себя настоящим солдатским вожаком и решил в будущем рассчитывать только на своих воинов. Воинственный Барка мечтал восстановить силы отечества и отомстить Риму за потерю Сицилии с Корсикой.

Очередная схватка двух самых крупных «хищников» Средиземноморья той поры была не за горами!