Допетровская Русь. Исторические портреты - Ольга Федорова Страница 26

В уголовном праве Ясы перечисляются виды преступлений, подлежащих наказанию: а) преступления против религии, нравственности и установленных обычаев; б) преступления против хана и государства; в) преступления против жизни и интересов частных лиц.

Яса предписывала: «во-первых, любить друг друга; во-вторых, не прелюбодействовать, не красть, не лжесвидетельствовать, не быть предателем; почитать старших и нищих, и, если найдётся кто-либо нарушающий эти заповеди, таковых предавать смерти» . Причём преступник отвечал за совершённое им преступление не только сам лично, но ответственными за его деяния признавались и члены его семьи (жена, дети). То есть исполнение своих заповедей, хотя в чем-то и схожих с христианскими, мусульманскими, Чингисхан пытался осуществить жесточайшими методами, что, в сущности, противоречило идеологии христианства и магометанства.

В сохранившихся фрагментах «Воинского устава» Ясы говорилось о необходимости военной подготовки: упражнений в бое с саблями и копьями и стрельбе из лука. Организация армии основывалась на её строгом единообразии. Армия составлялась из десятков, сотен, тысяч и тем ^{82}. Начальник каждого отряда отвечал за своих подчинённых. Воины должны были приходить в армию в полном снаряжении, с комплектом оружия и рабочих инструментов. Перед началом похода хан лично осматривал войско. Если обнаруживался беспорядок, начальник отряда наказывался. В одном из фрагментов «Воинского устава» говорилось: «Запрещается, под страхом смерти, грабить врага, пока военачальник не дал на то приказа». Приказывалось, «чтобы последний воин, как и военачальник, имел в добыче свою долю и владел долей в добыче под условием, чтобы он уплатил в ханскую казну часть, определённую законом». Сохранилось также сообщение, что войско должно предоставлять «наиболее прекрасных девиц» военачальнику и хану. Фрагменты «Устава лова» (охоты) содержат указания: «Когда нет войны с врагами, пусть предаются делу лова — учат сыновей, как гнать диких животных, чтобы они навыкали (привыкали. — О. Ф.) к бою и обретали силу и выносливость и затем бросались на врагов, как на диких животных, не щадя (себя)».

Знакомство с содержанием Ясы как бы приоткрывает окно в загадочный мир, которому невозможно дать оценку с позиций современной нравственности и морали (и православной, и мусульманской). Характеристика цивилизации Чингисхана нашими современниками со знаком «плюс» или «минус» наивна и далека от понимания её сущности. Это как утверждение, что «сладкое» лучше «синего» или «горькое» лучше «жёлтого». В уголовном праве Ясы перечисляются преступления, которые таковыми считаются и в Нагорной проповеди Христа, и в Коране. И вместе с тем в Ясе нарушители этих заповедей («не убей», «не укради» и т. п.) должны быть преданы смерти.

В «Крепостном уставе» можно заметить идеологию общины и даже «социалистической» действительности: равенство в труде и в пище. А некоторые его положения хорошо бы взять и в современную жизнь: освобождение от податей врачей, техников, ремесленников; ещё бы хотелось добавить: учителей, сельских тружеников... И вместе с тем человеческая жизнь в империи Чингисхана ничего не стоила, мучения и смерть в качестве наказания провинившихся стали обычными явлениями. Они были законодательно оформлены и становились повсеместной практикой.

Римский монах Плано Карпини, который в 1246 г. побывал в гостях у Батыя, описал тактику монгольских всадников: «Надо знать, что всякий раз, когда они завидят врагов, они идут на них, и каждый бросает в своих противников три или четыре стрелы; и если они видят, что не могут их победить, то отступают вспять к своим. И это они делают ради обмана, чтобы враги преследовали их до тех мест, где они устроили засаду... Вожди или начальники войска не вступают в бой, но стоят вдали против войска врагов и имеют рядом с собой на конях отроков... Иногда они делают изображения людей и помещают их на лошадей, это они делают для того, чтобы заставить думать о большом количестве воюющих... Перед лицом врагов они посылают отряд пленных... С ними идут и какие-нибудь татары. Свои же отборные отряды они посылают далеко справа и слева, чтобы их не видели противники, и таким образом они начинают сражаться со всех сторон... А если случайно противники удачно обороняются, то татары устраивают им дорогу для бегства, и сразу, как те начнут бежать и отделяться друг от друга, они их преследуют и тогда во время бегства убивают больше, чем могут умертвить на войне».

Где проходит грань, отделяющая справедливость от жестокости, полководческий талант от коварства, благородство поступка от страха перед неумолимостью смертной казни, если оценивать цивилизацию монголо-татар с современных либеральных позиций защиты прав человека? Наивно было бы это делать, тем более осуждать и выносить приговор. Попробуем понять этот взрыв «пассионарности», по терминологии Л. Н. Гумилёва.