Андропов вблизи. Воспоминания о временах оттепели и застоя - Игорь Синицин Страница 26

…Я выложил эту первую в моей жизни бумагу политбюро перед молодым офицером. Он показал, в какую папку для визы Юрия Владимировича кладутся такие документы. Володя, который сразу вызвал у меня симпатию, проявил знание и другого предмета.

— Игорь Елисеевич, обратите внимание на разворот вашего удостоверения личности, — показал он на маленькую красную книжечку, лежавшую еще на столе, поскольку я только что предъявлял ее прапорщику, стоявшему у дверей из коридора в вестибюль.

Я раскрыл книжечку, и Володя М. показал мне на маленький овал, выдавленный на лаке, покрывавшем текст, и на пятиугольник такого же размера — около сантиметра в диаметре. В овале стояло «Общий отдел ЦК КПСС», а в пятиугольнике — цифра 3.

— Эти значки, — пояснил офицер, — дают вам право прохода во все здания ЦК КПСС и даже на пятый этаж первого подъезда, где находятся кабинеты Брежнева и Суслова… По ходу дела я буду давать вам пояснения по всем бумагам ЦК…

Офицер ушел. Я сломал сургучные печати на втором конверте, ножницами вскрыл и его. Там оказались проект какого-то «постановления ЦК КПСС, Совета министров СССР, Президиума Верховного Совета СССР и ВЦСПС» и пояснительная записка к нему для очередного заседания политбюро в ближайший четверг. За почти шестилетний срок работы в этом кабинете таких конвертов прошло через мои руки несколько тысяч. Сначала я относился к ним с большим почтением неофита. Но, сознаюсь, года через три-четыре у меня начинало сводить скулы от многозначительной пустоты, многословия и скуки почти каждого документа, приходящего из ЦК. К сожалению, у меня не хватило силы ума, а может быть, и человеческой смелости, чтобы сразу осмыслить на этой основе все ускоряющийся развал Системы. Фактор зомбирования ослабевал, но все-таки оставался до 1990 года. Я просто плыл по течению, но семена разочарования в символах марксистско-ленинской веры, безгрешности и прозорливости партии и ее вождей, ведущих нас к коммунизму, видимо, именно тогда и начали пускать ростки у меня в душе. Чем больше я знакомился с механизмом работы аппарата ЦК, тем более убеждался, что коэффициент полезного действия верхушки партии и ее самого руководящего звена — политбюро ниже, чем КПД старого паровоза.

Все мое поколение — от октябрят до убеленных сединами ветеранов, за исключением, разумеется, миллионов узников ГУЛАГа, — по всем праздникам и массовкам обожало исполнять песню «Наш паровоз, вперед лети, в коммуне остановка…». Но после краха ГКЧП и последовавшего за этим бурного потока информации о лжи и многих грязных закулисных делах Системы, ее вождей, мне, как и большой части современников, стало окончательно ясно, что наш паровоз серии «ЦК КПСС» оказался изрядно ржавым, политым кровью и ведущим весь состав — 15 союзных Советских Социалистических Республик — СССР — не вперед, к коммунизму, а назад — к станции под названием «Крах».

Политическое бюро — политбюро, ПБ — венчало пирамиду правящей партии — КПСС. Этот высший партийный орган возник впервые в октябре 1917 года в столице России Петрограде, где Центральный комитет из двух десятков функционеров маленькой заговорщицкой партии большевиков, насчитывавшей в общей сложности чуть больше 80 тысяч членов, по инициативе Феликса Дзержинского принял решение захватить власть. В политбюро были включены Ленин, Зиновьев, Каменев, Сталин, Троцкий, Сокольников и Бубнов. Однако ПБ в исполнении этого решения участия не принимало. Руководил переворотом фактически Военно-революционный комитет Петроградского Совета, в который входили лишь некоторые члены политбюро. Формально политическое бюро было избрано из состава Центрального Комитета на VIII съезде большевистской партии. С 1919 по 1985 год в политбюро входило всего, сменяясь от съезда к съезду, около ста человек.

Одновременно с ним для ведения конкретной организационной работы в Центральном Комитете было создано Оргбюро, которое функционировало параллельно с ПБ. Но Сталин очень быстро превратил политбюро в своего рода «группу поддержки» из своих самых верных друзей и сторонников, а сам орган — в высшую инстанцию правящей партии. Тех же членов ПБ, кто начинал вызывать его подозрения в неверности, расстреливали или убивали. Таковых было за сталинскую историю политбюро тринадцать человек. После смерти Сталина его ближайшими соратниками — Хрущевым, Маленковым, Молотовым, Булганиным — из президиума партии, как после XIX съезда стало называться ПБ, физически, то есть путем расстрела, был «исключен» из высшего органа КПСС только один опасный для партийной верхушки деятель, не добитый самим вождем, — маршал госбезопасности Лаврентий Берия. Со времен Хрущева неугодных политиков высшего ранга изгоняли либо в послы, либо на пенсию.

Звание члена политбюро было наивысшим в КПСС, после главной партийной должности — генерального секретаря. Партийную зарплату члены ПБ не получали, она выплачивалась им по месту основной работы, где они трудились в качестве глав ветвей власти или влиятельнейших крупнейших ведомств, а также на должностях секретарей ЦК КПСС и важнейших региональных партийных органов. Но их прочее материальное обеспечение было на самом высоком в СССР уровне. Члены политбюро при избрании сразу приобретали статус «охраняемых» лиц, коих в государстве было не более двух с половиной десятков. Для их охраны, материального, медицинского, дачного, курортного, транспортного и всякого иного обеспечения функционировало особо закрытое 9-е управление КГБ со своим собственным бюджетом.

В послесталинские времена в политбюро входили уже не дружки диктатора, а выбранные узким кругом руководителей партии и государства высшие чиновники и функционеры. Центральный Комитет КПСС после каждого съезда избирал в состав политбюро по должности главу Правительства СССР, Председателя Президиума Верховного Совета СССР, ведущих секретарей ЦК КПСС, главу Комитета партийного контроля, первых секретарей ЦК Компартии Украины, Московской и Ленинградской партийных организаций. В 1973 году одновременно были избраны членами политбюро по рекомендации Брежнева и Суслова главы трех важнейших ведомств: КГБ — Андропов, Министерства обороны — маршал Гречко, Министерства иностранных дел — Громыко. До Андропова единственным первым чекистом, удостоенным при Сталине избрания в ПБ, был глава советских спецслужб Лаврентий Берия.

Без санкции политбюро никакие важнейшие решения, в том числе кадровые, в СССР не принимались и не утверждались — будь то Совмин, Верховный Совет, партия и профсоюзы. Тем самым сохранялась видимость коллегиальности на самом высшем уровне.

Наряду с политбюро, собиравшимся на заседания, как правило, один раз в неделю — по четвергам, функционировал постоянно, с дореволюционных времен, еще один — рабочий орган Центрального комитета партии — секретариат. Вначале это был чисто технический штаб, главной задачей которого было ведение текущих дел организационного и исполнительского характера, ведение переписки с местными партийными организациями. В марте 1919 года секретариат состоял из ответственного секретаря и пяти технических сотрудников.

Через год, к X съезду большевистской партии, число работников секретариата превысило шесть сотен постоянных работников. Идя к власти в партии и государстве, один из внешне сереньких и малозаметных на трибунах рабочих секретарей — Иосиф Сталин — быстро захватил руководящие позиции в секретариате, продвигал на должности секретарей ЦК своих друзей и сторонников. В результате он стал генеральным секретарем ЦК и получил еще больше рычагов власти в партийном аппарате. Он и все последующие генсеки ведали всеми вопросами, а остальные секретари — в зависимости от воли генерального — получали в свое кураторство какой-то участок работы — идеологию, партийно-организационную работу, оборону, промышленность, сельское хозяйство, связь с партиями стран социалистического содружества, «братские» партии мирового коммунистического и освободительного движения…