Диана Де Пуатье - Иван Клулас Страница 26

Пока дело двигалось к улаживанию международного конфликта, Диана и ее супруг делили время между Ане и Руаном, где заседали землевладельцы Нормандии, но, благодаря своему другу Монморанси, не упускали ни единой подробности переговоров в Камбре. Так, они с радостью узнали, что окончательный текст договора частично удовлетворял их собственные чаяния, снимая с Бурбонов клеймо изменничества и окончательно восстанавливая в правах сподвижников коннетабля.

И в самом деле, в статье о восстановлении имущества, конфискованного у Рене, графа Пентьевра, уточнялось: «Также прочие друзья, союзники и слуги означенного сеньора Бурбона, равно служители церкви и миряне, здравствующие и поныне, а с ними наследники и преемники покойных, могут в полной мере спокойно и свободно пользоваться имуществом, возвращенным по вышепоименованному Мадридскому договору, и всем, что имеет к тому касательство, по проведении некоторых процедур и объявления указов, сделанных совокупно и по отдельности как до, так и после подписания оного Мадридского договора; и будут лица сии полностью восстановлены в правах в течение шести недель после утверждения данного документа и в согласии с договором Мадридским» ^[164].

Не ожидая восстановления в правах, заявленного договором, Сен-Валье уже воспользовался соответствующими статьями Мадридского — Королевской грамотой от июля 1526 года, где Франциск I даровал ему прощение за побег из тюрьмы и бегство в Германию: Сен-Валье мог возвратиться в королевство и получить обратно имущество и титулы ^[165]. Восстановив прежний статус, он принялся за коммерческие операции: 9 апреля 1528 года продал Луи де Сальвену пять своих поместий за 4 тысячи экю, потом возбудил процесс против Маро де Гроле, сеньора де Вервиля и вдовца своей племянницы Маргариты де Леви-Мирпуа ^[166]. После подписания договора в Камбре он добился решения еще нескольких тяжб в свою пользу: одно завершало процесс против Гроле приговором Парижского парламента от 14 августа 1531 года, второе, исходящее от Великого совета, 8 марта 1532 года признало его права на мостовые пошлины Прива и Шалансона. Урегулировав таким образом финансовые дела, Сен-Валье получил возможность, несмотря на то, что ему уже стукнуло 57 лет, заключить 26 сентября 1532 года третий брачный союз — с богатой вдовой Франсуазой де Полиньяк, принесшей в приданое 10 тысяч экю. Наконец 26 августа 1539 года он скончался, по завещанию оставив супруге замок Пизансон вместе с правом взимать дорожные пошлины, а также всю меблировку остальных своих замков. Мадам де Сен-Валье, овдовев в третий раз, вышла замуж за барона Жана де Линьи ^[167].

В то время как Сен-Валье без всякого блеска завершал жизнь дворянина-помещика, Диана и ее супруг присоединились к тем, кто в великом порыве солидарности сумел набрать сумму, необходимую для уплаты гигантского выкупа за детей короля. При посредничестве великого сенешаля город Руан выплатил 4 тысячи экю. Передача выкупа длилась два месяца, поскольку испанцы проверяли стоимость каждой монеты и оценивали денежный эквивалент ценностей, представленных вместо золота. Наконец 10 июля в руках дона Альвареса де Луго скопилась огромная сумма — 1 миллион 241 тысяча 175 экю, или около четырех с половиной тонн золота.

Монморанси выпала честь отправиться в Фонтарабию, дабы обеспечить возвращение заложников и встретить королеву Элеонору. Обмен принцев на сокровище, к которому присовокупили знаменитую реликвию Цветок лилии, где хранилась частица Истинного Креста, произошел в Бидассоа 1 июля 1530 года. Новая королева Элеонора присоединилась к принцам, и 7 июля король отпраздновал свадьбу в аббатстве Сен-Лоран-де-Бейри близ Вильнев-де-Марсана ^[168].

Оставив в Блуа свою беременную дочь Маргариту Наваррскую, Луиза Савойская, несмотря на сильнейший приступ подагры, в сопровождении фрейлин двинулась в путь в апреле. В начале июля ей пришлось остановиться в Туар-ле-Бордо, так как болезнь приковала ее к постели. Регентша поручила Диане де Пуатье и своим фрейлинам проводить новую королеву и детей Франции до замков Луары, чтобы они могли провести там осень, а в декабре — добраться до Сен-Жермен-ан-Ле. Анна д’Эйи тогда достигла апогея королевских милостей ^[169], но король считал себя обязанным почтить вниманием новую супругу: ее коронация праздновалась с великой пышностью. Диана присутствовала на ней в Сен-Дени 5 марта 1531 года вместе с супругами сановников, фрейлинами королевы-матери и королевы Наваррской ^[170].

Элеонора была усыпана драгоценностями, алмазами, рубинами и изумрудами, по оценкам, более чем на миллион золотых экю. После литургии три дамы приблизились к алтарю, чтобы поднести королеве дары: то были супруги великого мажордома Монморанси, адмирала Шабо де Бриона и великого сенешаля Нормандии. Первая поднесла два хлеба — золотой и серебряный, вторая — вино, а Диана — девственно-белую восковую свечу. Во время миропомазания королеве помогали регентша, ее дочь Маргарита Наваррская и внучка, юная принцесса Мадлен Французская. Когда Элеонора заняла поставленный на возвышение трон напротив алтаря со скипетром и десницей правосудия, дофин Франсуа и герцог Орлеанский Генрих, приблизившись, подняли над ее головой корону. Таким образом, дома Габсбургов и Валуа как бы соединились, отринув прежнюю вражду.

Въезд королевы в Париж 16 марта стал еще одним праздником примирения. По пути следования кортежа королева и сопровождавшие ее дамы видели театрализованные представления и аллегорические картины, полные намеков на злобу дня. В воротах Сен-Дени символические фигуры Мира и Согласия, окруженные различными Добродетелями, вручили царственной особе ключи от города. Прочие фигуры изображали явления природы и различных персонажей: у фонтана Понсо — сатиры, у Трините — пастухи, у врат Художественной галереи — 9 муз. Богиня у фонтана Невинных младенцев напоминала, что королева несет с собой мир для всех. Наконец, у Шатле было инсценировано освобождение детей Франции. Мост Нотр-Дам украсили тысячами зеленых гирлянд, гербовых щитов, медальонов и огромных позолоченных лилий. Перед каждым домом у моста королеве улыбались красивые девушки. В соборе Нотр-Дам ее принимал кардинал-канцлер, а вечером в большом зале дворца новая государыня и дети короля присутствовали на пиру и танцах.