Никогда не говори, что умрешь - Джон Ричардсон Страница 26

Мы сопровождали многие известные шоу, где повстречали очень хороших людей. Как-то мы встретили Кенни Роджерса [26]. Своим первым альбомом он только начал свою звёздную карьеру. Сексуально вибрирующим голосом он спел Something’s Burning. Ничего сенсационного так и не произошло, но я точно знал, что его судьба — быть звездой.

А вот суждено ли стать звездой мне — в этом я уверен не был.

После выступления мы тусовались в престижном баре. Мы могли часами находиться там, пародируя разных знаменитостей. Как-то я оказался там в обществе Барри Блу. Мы взяли микрофоны. И тут позади себя я услышал какое-то покашливание. Ой! Да это же Кен Бэрлоу, один из самых известных шоуменов! Его лицо выражало неподдельное отвращение и самодовольство.

«Смотри, там Кен, — сказал я. — А Дэйдре? Кажется, он ушёл».

И всё-таки, счастливые были времена. У нас не было денег, и мы жили как нищие. Но я занимался любимым делом. Шерил снова была дома, и мы ни о чём не беспокоились. Но спустя некоторое время...

— Ты беременна? Что же мы будем делать? Ты же потратила все наши свадебные деньги на шмотки!

— Я лишь купила парочку платьев, — застенчиво и кротко ответила Шерил.

Хотя Шерил и нравилось тратить деньги, она умело обходилась без них в трудные времена, а когда одним нам справляться было не под силу, мы шли к её матери, Энид, с просьбой одолжить десятку до следующей недели. Она всегда была готова нам помочь и часто приглашала меня с Шерил, а также других членов моей семьи, Пита, Яна, Шона и Тома (или Пэдди), а также папу, к себе на ужин.

Тяжело трудясь и экономя, нам удалось скопить сумму на достойную свадьбу.

В день Святого Эндрю, 30 ноября 1968 г. мы, двое с половинкой вошли в иной дивный мир. Изрядно понервничав, я всё-таки отдался ситуации и даже полюбил её: прекрасные люди, суета, которую они создавали. И всё-таки, кое-что мне не понравилось. Например, то, что сказал отец: «Давай, закругляйся со своей музыкальной карьерой, ничего толкового из этого всё равно не выйдет». Во время свадебного приёма, войдя в туалет, я обнаружил там двух друзей моего тестя из Ирландии. С выраженным ирландским акцентом они обратились ко мне:

— Ты же будешь заботиться о Шерил ради нас, не так ли? Что скажешь, парень?

— Да, конечно.

— Нам совсем не хотелось бы, чтобы с тобой что-нибудь случилось. Это лишь расстроит нашу Шерил, поэтому будь хорошим мальчиком.

Они одновременно застегнули штаны и быстро вышли, даже не помыв руки. Внезапно мой пузырь излил своё содержимое. Я так и застыл, как истукан, после такого содержательного диалога. Вот тебе и на! Интересно, кто пригласил этих ирландцев?

И этот случай не был последним в своём роде. Тони Торп, с которым я играл в «Кромвеллиан», вместе со своей женой Ширли тоже были там. Я попросил их подготовить музыкальную часть программы. Тони заверил, что для моей речи у него есть в запасе парочка анекдотов. Он сказал, что звучу я прямо как Артур Дэйли, который в то время продавал по телевизору подержанные автомобили. «Доверься мне, напарник, и всё утонет в буре».

Вот я и доверился. Поблагодарив членов двух семей и друзей за участие, я застрял именно на этих шутках с участием Тони — вначале я сказал: «Все невесты — красавицы». Гости одобрительно бурно отреагировали на мой монолог. «Тогда откуда же берутся эти уродливые домохозяйки?»

Я ужасно нервничал, пошёл в бар, чтобы хоть как-то успокоиться. Ко мне подошла какая-то женщина и сказала: «Мне светлое, пожалуйста». И тут кто-то опрокинул ведро воды.

Тишина.

Даже Тони не смеялся.

Я огляделся, в ожидании взрывного смеха и сыплющихся монет. В ответ — ничего.

— Ладно. Я родился со сломанной рукой. И старался дотянуть до окончания свадьбы...

Мёртвая тишина.

Кажется, я пытался что-то предпринять, чтобы сразиться с этим чудовищным, разрушительным равнодушием. И вдруг я почувствовал сильное желание снова оказаться в туалете с теми двумя ирландцами по обе стороны моей мужественности, ощущая себя перекати-полем, что медленно и тихо перекатывается по полу свадебного зала.

Да, не мешало бы сменить тему.

* * *

Год спустя тогда ещё никому не известный в мире бодибилдинга Арнольд Шварценеггер несколько лет жил на Кроу Лэйне в Ромфорде. Благодаря своей решимости и целеустремлённости за очень короткое время он завоевал титул «Мистер Вселенная». Получив вожделенный титул, он немедленно оставил этот род занятий. Вне всяких сомнений его имя останется в истории бодибилдинга. Но следующий эпизод из моей жизни — всего лишь история, которая со временем будет забыта.

Он был достаточно умным, и уже видел себя в других видах деятельности, обрекая себя тем самым на грандиозный успех. В конце 1960-х я столкнулся с ним сразу после завоевания титула «Мистер Вселенная». Мою незабываемую своей заурядностью группу, заказали для музыкального сопровождения последующей вечеринки, что само по себе уже историческое событие.

До показа Арнольд, да благословит его Господь, ужасно хвастался. В ожидании всеобщей любви и признания, он расхаживал по залу, а в какой-то момент даже разрешил пощупать свои бицепсы, гордо выставив их на всеобщее обозрение для демонстрации нам, слаборазвитым пигмеям. Всё это весьма забавляло меня, но, в ожидании кинестетических благословений я тоже встал в длинную очередь простых смертных. Когда я приблизился к этой горизонтально расположенной горе мускулов, я подумал, как такое возможно, что две моих ничтожных ручонки не могут охватить даже половины бицепсов. Вдруг он отступил назад: «Ты не трогать», — хмуро сказал он мне, тщедушному слабаку — «Ты имеешь длинный волосы. Ты не трогать. Не трогать!» Тогда его английский желал лучшего.

Очевидно, «Мистер Вселенная» подумал, что я гей.

Часом позже началась наша ночная программа. Мы играли одни и те же отрывки. И вот, громилы с большущими мускулами начали неуверенно и грациозно выходить в зал, украсив его присутствием своих массивным тел. Вся эта картина напомнила мне сумрачный водопой в Африке. Вначале выходили победители в малом весе и молодые спортсмены. Затем к ним присоединились парни побольше. И вот появился сам Арни. Он был похож на огромного слона в центре всего этого скопления. Постепенно отодвигая на задний план тех, кто поменьше, он вращался и двигался по спирали, позируя для публики. Интересная получилась картина. Она напоминала мне сцену из животного мира. Единственное, чего там не хватало — это водопоя. И как раз, когда я подумал, что всё закончится нашим провалом, и мы потащимся домой с 20 фунтами, благополучно засунутыми в наши карманы, один из чемпионов в малом весе, устав от пребывания на периферии, ради 15-минутной славы решился на смелый шаг. Он прыгнул на сцену и скинул с себя одежду. Может это только мне так показалось, но было так смешно смотреть, как остальные культуристы один за другим тоже стали запрыгивать на сцену и стаскивать с себя штаны, упиваясь славой и восторженными визгами толпы. Хорошо ещё, что люди были чем-то заняты, иначе они бы заметили, как я бьюсь в истерике от смеха, наблюдая их нарцистические выходки.