Русская Индия - Николай Непомнящий Страница 25

Русские войска расположились вдоль озера, используя его как естественный рубеж, и загородили обозом.

Разведка боем продолжалась весь световой день. К вечеру хивинцы отступили, чтобы напасть завтра. Но за ночь русские вырыли глубокий ров и обнесли свой лагерь валом. Важное значение имели пушки. У хивинцев их не было. Да и выучка русских войск была выше. Несмотря на численное превосходство наступавших (их было от 16 до 24 тыс.), прорвать оборону русских они так и не смогли.

Тогда Шергози начал переговоры. Его посол, Ишим-ходжи, сообщил, что на русский лагерь напали без ведома хана, о чем тот весьма сожалеет.

Бекович направил к хану своего посла — татарина Усейнова. Тот вернулся с вестью, что хан устроил совещание с приближенными и утром даст ответ.

Утром хивинцы снова атаковали и снова были отбиты.

Но Бекович по-прежнему верил в возможность договориться мирным путем. Усейнов снова помчался к хану. На этот раз Шергози сделался будто шелковым. Он отвел войска от озера и обещал наказать виновных. В знак особого уважения к Бековичу он прислал к нему Колумбая с другими вельможами, которые дали понять, что готовы на существенные уступки.

Назавтра Бековича пригласили к хану для личных переговоров. Шергози заявил, что принимает все условия русского царя. Очевидно, его «покорность» обманула Бековича, почувствовавшего себя победителем.

Шергози пообещал разместить русских солдат в своих владениях со всеми возможными удобствами, но посетовал, что в Хиве не найдется в достатке ни жилья, ни провианта, ни фуража. Поэтому он предложил разделить силы русских на пять частей, разместив каждую в соседних с Хивой городах.

По одним сведениям, Бекович простодушно угодил в эту коварную ловушку и недрогнувшей рукой отдал соответствующий приказ своим войскам.

Только этого раздробления русских и ждали хивинцы. Едва разделенные отряды разошлись в разные стороны, как на них напали из засады. Большую часть изрубили, остальных взяли в плен. Самого Бековича, а также Самонова и других командиров зарубили на глазах хана в его парадной палатке.

По другой версии, Бековича пленили и под пытками заставили написать приказ о разделении единого отряда. Старший в лагере офицер — майор Франкенберг, немец по происхождению, — не верил хивинцам ни на грош. Опытный командир, он понимал, что пороха, картечи и съестных припасов в лагере хватит на несколько месяцев, пресной воды — целое озеро за спиной, да и пушки могут сказать свое решающее слово. Экспедиционный корпус вполне мог контролировать положение, несмотря на десятикратный перевес сил в пользу противника. Окажись на месте майора волевой поручик Кожин, он, несомненно, поступил бы вопреки приказу и, глядишь, спас бы служивых. Но у майора в крови была немецкая дисциплинированность. Вопреки логике и собственному видению ситуации он, зная руку Бековича, подчинился нелепому письменному приказу.

В результате был изрублен весь корпус. С Бековича, еще живого, содрали кожу и набили ее соломой. Та же участь постигла Самонова. Затем головы русских князей носили на палках по улицам Хивы, после чего послали их бухарскому хану. Шергози похвалялся своей победой. Но бухарцы не приняли сомнительного подарка, опасаясь мести со стороны могущественного русского царя.

1716 год, ноября 18. Из доношения А. Бековича-Черкасского Петру I.

…Порутчику Кожину дано из Сенату на товары 5000 рублев; ему и товарыщем, которые будут с ним в том пути, на проезд 1000 рублев, как в. в-во изволит, которые знают путь тот, сказывают на проезд одной 1000 будет мало и товаров кажется малое число, от лица вашего посылаются в дальнее государство и главное, чтоб не было и ему какого подазрения, и чем бы мог возвратиться назад.

(У подлинного письма приписано ниже) …нижайший раб капитан гвардии Александр Черкаски.

От Новой крепости. Месяца ноября 18, 1716 году.

^{ЦГАДА, ф. Посольский приказ. Сношения России с Хивой, 1716 г., д. I, л. 49. Копия. См. док. М 23.}

В Хиве уже назначили публичную казнь русских, но местная знать выступила против, опасаясь последствий. Казнь отменили.

Лишь спустя годы многие из пленников сумели вернуться домой.

В крепостях на восточном берегу Каспия о гибели экспедиции узнали от кочевников. Причем кочевники, еще недавно терпимые к русским солдатам, теперь проявляли возросшую агрессивность. В условиях фактической осады, не получая ни подкреплений, ни помощи, удерживать крепости в пустынной местности было бессмысленно. В октябре 1717 года гарнизон крепости у Красных Ворот отплыл на имевшихся судах в Астрахань. В пути флотилию захватила сильная буря. Часть судов погибла. Уцелевшие отнесло к устью Куры. Здесь перезимовали и лишь весной 1718 года смогли вернуться в Астрахань.

Гарнизон крепости у залива Тюб-Караган перезимовал на месте, отражая набеги туркмен, но весной 1718 года тоже вернулся в Астрахань.

Что касается Кожина, то в Петербурге он был арестован и отдан под суд. Очевидно, симпатии Петра I были все же на стороне Бековича. Но после известия о страшной и нелепой гибели экспедиции Кожин был прощен.

Молва о неудаче хивинского похода прокатилась по всей России. Выражение «пропал как Бекович» одно время сделалось нарицательным и попало затем в словарь Даля.

Ходжа Нефес остался в живых, был пленен хивинцами и позднее отпущен на свободу. О его истинной роли в этих исторических событиях историки гадают до сих пор.

Пётр глубоко сожалел об исходе хивинского похода. Он не отказался от своих планов, но уже не имел средств для организации новой экспедиции.

Тем не менее, в оставшиеся годы жизни император предпринимал еще множество других, менее затратных попыток найти дорогу из России в Индию. К осуществлению своих глобальных планов он пытался даже привлечь «пиратскую республику» с острова Мадагаскар. Но эта история произошла уже в самом конце жизни императора…

Девятилетние странствования Филиппа Ефремова

Воистину необъятна подчас география странствий наших героев: один из них теряется в Гималаях, второй оказывается в джунглях один на один с дикими слонами, третий проходит казахские степи, снежные вершины гор Центральной Азии, плывет из Калькутты мимо Южной Африки в Лондон и Санкт-Петербург. Мемуары о подлинных происшествиях напоминают авантюрные романы.