Морская битва двух империй. Нельсон против Бонапарта - Андрей Иванов Страница 25

Бонапарт вернулся в Париж 16 октября — без свиты и без шума.

Вскоре его уютный дом на улице Победы стал центром внимания. Сила притяжения влекла сюда политиков и военных, государственных чиновников, ученых, журналистов и дельцов всякого рода.

Одними из первых были приняты Талейран, Редерер — член Института и бывший депутат, Реньо де Сен-Жан-д'Анжели. В течение нескольких дней образовался круг советников, которые информировали Бонапарта о ситуации в стране и подготовили план государственного переворота.

«Так вы считаете это возможным?» — спрашивал генерал. «Дело уже на три четверти сделано», — отвечали ему.

В его отсутствие была проведена немалая подготовительная работа, и важную роль при этом играли члены семьи Наполеона.

Жозеф был избран депутатом Совета пятисот от Корсики в 1797 году, но вскоре был направлен послом в Парму, а затем в Рим. В Вечном городе рядом с ним были Дезире Клари, родная сестра его жены, и ее жених — генерал Леонард Дюфо. Жозеф вернулся в Париж в начале 1798 года и исполнял обязанности депутата. При этом он много читал и мечтал о карьере писателя. Его умение непринужденно общаться с людьми помогло завязать полезные знакомства в сфере политики.

Люсьен стал депутатом Совета пятисот в 1798 году. При этом он не достиг возраста, по закону необходимого для занятия этой должности. Ковда Наполеон высадился во Фрежюсе, депутаты Совета пятисот в порыве радости и восторга выбрали Люсьена своим президентом.

Еще до этого он встречался с аббатом Сиейесом, ветераном революции и новым членом Директории, и обсуждал с ним план смены конституции, хотя прежде клялся умереть, защищая основной закон Франции. Новый пост Люсьена давал ему большие возможности влиять на депутатов и добиваться необходимых решений.

Генерал Леклерк, муж Полины Бонапарт, бывший начальник штаба Итальянской и Английской армий республики, должен был сыграть большую роль в установлении контактов с военными, в первую очередь с командирами размещенных в Париже частей. Мюрат, ранее служивший в 21-м стрелковом полку, обещал увлечь своих товарищей. Он готовился к женитьбе на Каролине, сестре Наполеона.

Наконец, прекрасная и обаятельная Жозефина, прощенная великодушным мужем и имевшая доступ во многие дома, была способна тактично уговорить и привлечь на сторону Бонапарта важных и нужных людей.

Наполеон не должен был составлять план переворота, поскольку Сиейес и его коллеги уже все продумали. Когда Бонапарт договорился с аббатом, дело стало обретать реальные контуры. Переворот замышлялся как политический и парламентский. Войска не должны были принимать в нем участия, хотя на всякий случай они будут держаться наготове.

Трое из пяти директоров сразу вошли в постоянные сношения с Наполеоном. Это были Баррас, Гойе, бывший министр юстиции, и малоизвестный генерал Мулен. Сиейес уже был союзником Бонапарта, а значит, и зависимый от него Роже-Дюко встал на сторону заговорщиков.

Наполеон мало выходил из дома — все шли к нему, и он принимал посетителей часто полуодетым, в сером сюртуке и фуражке. Он записался в члены крепостного клуба, считавшегося общим домом офицеров гарнизона, и посетил Дом инвалидов, где общался с ветеранами.

Резкая перемена климата — переход от египетской жары к влажной парижской осени — плохо отразилась на его здоровье. Его кожа потемнела, и общий вид был болезненным. Неизменным был лишь огонь его глаз.

«Из всех военных это еще самый штатский», — говорили о Бонапарте, генерале-академике, друге и коллеге видных ученых Института — Монжа, Бертолле, Лапласа, Кабаниса, Вольнея. Он посетил вдову Гельвеция и участвовал в заседаниях Института.

На одном из них он сделал доклад о состоянии Египта, памятниках древности и о Суэцком канале, когда-то связывавшем Красное и Средиземное моря. Бонапарт рассказал ученым о том, что по его заданию были выполнены замеры и съемки следов древнего канала, и эти исследования помогут восстановить важнейшую водную артерию. После доклада генерала слова попросил Монж: он дополнил сообщение Наполеона и подчеркнул его научную ценность.

Просвещенному генералу могли составить конкуренцию представители партии грубой военщины, большинство которых сотрудничали с якобинцами, — Моро, Бернадот, Ожеро и Журдан.

Моро, один из лучших генералов, был авторитетен, но непопулярен. Он не обладал способностью привлекать людей. Накануне переворота выяснилось и то, что у него нет политических амбиций.

Моро прибыл из Италии и был принят в Люксембургском дворце Сиейесом — тот рассчитывал поставить генерала во главе военного переворота. Сиейес ждал прихода Моро и в это время получил известие о высадке Бонапарта во Фрежюсе. Он послал за Боденом Арденнским — своим близким другом, посвященным в его планы. Боден и Моро одновременно вошли в кабинет аббата, и тот сообщил им важную новость. Боден был потрясен и счастлив: спаситель Франции вернулся! И он слышал, как Моро сказал Сиейесу: «Вот тот, кто вам нужен; он устроит переворот гораздо лучше меня!» Генерал сам отказался от участия в политике, а Боден умер на следующее утро, едва поднявшись с постели, — говорили, что от радости.

Генерал Жан-Батист Бернадот был убежденным якобинцем, другом Сен-Жюста. Он был высок ростом и наделен крайне самодовольным и тщеславным характером. Уроженец Гаскони, он отличался пылкостью и вызывал соперников на дуэль по малейшему поводу. Колючесть и хвастливость гасконца портили его репутацию компетентного военного командира. Он широко демонстрировал свою приверженность республиканским принципам, но имел манеры величественного аристократа — явное противоречие, заметное для многих. Но при этом Бернадот был фигурой настолько яркой, что люди, увидевшие его впервые, не могли не задать вопрос: «Кто это такой?»

Бонапарт и Бернадот сразу невзлюбили друг друга. Их первую встречу в Италии Бернадот описал следующим образом:

«Я увидел человека двадцати шести или двадцати семи лет, который хотел выглядеть на пятьдесят. Это не сулит ничего хорошего для республики... Я понимаю это. Бонапарт относится ко мне с ревностью и хочет унизить меня. Мне ничего не остается, кроме того, как пустить себе пулю в лоб».

Во время Первой Итальянской кампании Бернадот был переведен с Рейнского фронта и поступил под начало Бонапарта. Для гасконца было невыносимо подчиняться крайне честолюбивому корсиканцу, который постоянно одергивал его и делал незаслуженные выговоры.

Вернувшись из Египта, Наполеон узнал неприятную для себя новость: Бернадот женился на Дезире Клари, бывшей возлюбленной Бонапарта, и это также осложняло отношения двух генералов.